– Все эти рокеры выглядят как какие-то автослесари или рабочие инструментального завода… – брезгливо проворчал Дима.
И наконец Лика увидела его – узкие черные джинсы, черная майка, русые волосы до середины спины – это был черный призрак ее ушедшей любви. Олег уже не носил очков – надел линзы или решился на операцию. И отсутствие стеклышек на носу очень меняло лицо Олега, делая его и проще и старше. Он бежал через поле к помосту, оборачиваясь к трибунам, салютуя им правой рукой, придерживая гитару левой. Его окружали очень похожие на него длинноногие парни, тоже в черном, будто не было в мире другого цвета. Лика узнала почти всех.
Добравшись до подмостков, «алхимики» заняли свои места, и ударник задал ритм.
Первые аккорды были как сбивающий с ног шквальный ветер. Их подхватил дружный вой зрителей, и – понеслось!..
На секунду-другую Лика закрыла глаза.
Открыв их, она увидела словно вырезанную из виниловой пластинки фигуру Олега – раскинув руки и привстав на цыпочки, он замер и вдруг рухнул с гитарой на колени.
Лика ясно поняла: этот человек, кем бы он ни был раньше, как бы ни заводил стадионы сейчас, оказался для нее еще более чужим, чем можно было себе представить.
Первая песня закончилась.
– Видаль! Видаль! – орали с трибун. – Орлик! Орлик!
На зеленое поле, отделявшее от трибун заставленный аппаратурой помост с находившейся там группой, постоянно выбегали вопящие девицы, норовившие сбросить с себя одежду, и танцевали там, пока их не ловили люди из оцепления. Девичьи груди и мужчины в форме – рядом – выглядели очень сексуально, но только не для Лики.
Узнав, что приезжает Олег, Лика надеялась, что после концерта сможет как-нибудь встретиться с ним. А если не удастся на стадионе, то тогда в доме Видальских, но теперь было ясно – встречаться ей с Олегом ни к чему. Она поняла, на что он променял их любовь. Вот это ему нужно, вот это – его жизнь.
Она потянула Димку за рукав, кивая в сторону выхода.
Неожиданно все стихло. Лика, пробиравшаяся следом за мужем между потными телами рокеров, приостановилась.
– Гродин – это город, в котором я родился, – прозвучал над стадионом голос Олега. Нет, уже не Олега, а Видаля, взмокшего от пота лидера и вокалиста группы «Алхимик». – Это город, где живет моя первая любовь. Ей я посвящаю эту песню.
Сорвались первые ноты, девушка, стоявшая впереди Лики, обрадовалась:
– «Последнее утро»!
Лика вдруг ощутила, как ее сердце забилось от коктейля чувств – тоски, злости, разочарования.
– Да пошел ты! – сказала она громко в сторону сцены и подтолкнула Димку.
…Через месяц муж рассказал Лике о беременности своей подруги и попросил развод. Он не был подлецом, в свое время Димка очень любил жену, а теперь испытывал чувство вины, зная, что отсутствие детей у Лики – вовсе не ее прихоть. В самом начале своей фермерской жизни Лика простудилась на сквозняке, обрабатывая грядку с клубникой, итогом стало воспаление единственного левого яичника. А общим результатом – диагноз «бесплодие».
В качестве компенсации за одиночество Дима предложил супруге приличную сумму денег, которой хватило бы и на покупку однокомнатной квартиры в Гродине, и на начало собственного бизнеса.
Поплакав пару дней, Лика согласилась на предложение мужа.
А еще через три месяца Лика стала разведенкой с собственным магазином детских товаров «Бебидром».
И долгие годы Олег встречался ей, каждый раз неожиданно, призрачно, неуловимо – то в виде мелодии, звучащей по радио, то фотографией в журнале, то в качестве привета, переданного тетей Викой через маму. Хотел ли он сказать ей что-то особенное или напоминания о нем попадали к Лике случайно, не имело уже никакого значения.
