Этолия была главной надеждой и наибольшим разочарованием Греции последних десятилетий. Совокупность племен, носящих обобщенное название этолийцев, до последнего времени пребывала в состоянии близком к древнему родовому строю, будучи как бы законсервированной горами, отделяющими ее от путей, по которым шагала цивилизация. Поэтому Этолия представляла собою молодую, нравственно здоровую федеративную республику с народным собранием во главе и советом старейшин, избираемым от всех народностей пропорционально их численности и значению, в качестве относительно постоянного руководящего органа. В то время, когда остальная часть Греции согнулась под тяжестью собственных пороков в поклоне македонским владыкам, Этолия, еще мало изъеденная паразитами наживы и прочих видов частной корысти, представляла значительную силу. Ее граждане понимали, что необходимым условием соблюдения индивидуальных интересов является отстаивание интересов государства, а потому по зову долга они собирались из самых отдаленных уголков страны, готовые дать отпор любому врагу. Единство устремлений и сплоченность этолийцев поставили их выше гораздо более культурных и богатых народов Эллады, позволив им играть существенную роль в обуздании македонской агрессии и смягчении ига чужеземного господства. Постепенно вся Греция признала заслуги Этолии, и несмотря на давнее презрение к полудиким малообразованным горцам, в столь просвещенное время все еще жившим в первобытных деревнях, и афиняне, и коринфяне, и беотийцы, и эвбейцы прониклись уважением к этому народу. Особенно возрос авторитет Этолии, когда ее гражданскому войску удалось отразить нашествие галлов и тем самим защитить всю Элладу от варваров куда более свирепых, чем македоняне, смиренные греческой образованностью. С тех пор этоляне возгордились собственным значением и пытались возглавить освободительную борьбу Греции против Македонии, но, увы, они пришли в новый мир со старыми средствами, а потому оказались неспособными справиться с задачей, поставленной им историей. То, что было хорошо в гомеровскую эпоху, шокировало нынешних эллинов. Мораль родового общества, сохраненная этолийцами, создавала наилучшие возможности человеческого взаимодействия внутри государства, но ставила вне законов все внешнее. Будучи людьми в самом человеческом смысле слова среди соплеменников, они обращались в жестоких дикарей за границей своей страны, грабя и терзая соседних эллинов, попирая все нормы международного права. В помыслах этолийцы желали стать добрыми хозяевами всей Греции, но на деле низкий культурный уровень заставлял их видеть во внешнем мире лишь ареал поиска добычи, и за пределами страны они были беспощадными хищниками. Но и это еще не все: с ними в форме шаржа произошло то, что позднее пережили римляне в виде трагедии. Расширив сферу деятельности, этоляне узрели достижения эллинской цивилизации, причем в меру своего интеллектуального уровня обратили внимание не на искусства и науки, а на материальную роскошь быта. В их глазах заискрились отражения блестящих побрякушек богатства, поднимая со дна души муть алчных вожделений. Опьяневшие от жадности вожди стали разменивать политическое могущество и престиж своего народа на знаки материального преуспевания, отдавая им все большее предпочтение в сравнении со славой человеческого уважения. Так, этоляне, еще недавно презиравшие продажность афинян, спартанцев и коринфян, скоро обогнали их в падении и сделались гораздо уязвимее для подкупа, чем даже персидские чиновники. Резкое обогащение наименее честных людей повлекло постепенное упразднение честности во всей общине и стремление к качеству противоположному. Одновременно с вторжением коррупции этоляне приобрели особый аппетит к грабежу. Корысть мгновенно распространилась в их среде подобно чуме, поразившей скученный лагерь недисциплинированного войска. Богатство застало этолийцев врасплох и, обрушившись лавиной, покалечило их нравы. Вот такими людьми, утратившими собственные достоинства и обретшими чужие пороки, застали этолийцев настоящие события.
