— Неужели вас не волнует, что все считают ваше затворничество очень странным? Вы никогда не приживетесь здесь, если будете вести себя так и дальше. — Сара старалась говорить ровно, в то время как тело ее томилось от тоски по объятиям этого мужчины, а губы жаждали хотя бы еще одного поцелуя.
— Я не очень доверяю людям, поэтому мне все равно, что они думают обо мне.
— Все равно, говорите? — Сара насмешливо вскинула брови. — А вы знаете, что иногда, когда вы произносите фразу «Прошу не беспокоить», выражение ваших глаз заклинает об обратном?
Норман покачал головой. Он действительно не знал этого. Свои эмоции он всегда держал при себе — во всяком случае, до встречи с Сарой.
Неожиданно Норман почувствовал запах полевых цветов, идущий от ее волос. Ему вдруг представилась большая цветочная клумба, посреди которой лежала Сара и смотрела на него…
— О чем вы думаете? — спросила она.
— Вам лучше не знать этого.
Слишком грубо, покаялся Норман, увидев ее обиженное лицо. Но по сути его не волновало, что Сара Коул думает о нем. Ему вообще было на всех наплевать, он ни в ком не нуждался. Каждый раз, когда Норман позволял себе расслабиться, тут же, фигурально выражаясь, получал по физиономии. Зачем, спрашивается, подставлять себя?
— Я видел, как вы выходили сегодня утром из дома, — сказал Норман, меняя тему разговора.
Сара была в небесно-голубом платье, облегавшем женственные формы ее тела. Весь ее облик, то, как она двигалась в этом платье, через которое проступали все изгибы ее фигуры, надолго засело у него в голове. Вот и сейчас Норман ощутил сухость во рту.
— На работу?
— Да, в свой магазин. У меня салон для новобрачных.
Норман рассеянно кивнул, внимательно вглядываясь в окружающую их темноту. Если злоумышленник бродит где-то поблизости, следует быть наготове. Норман не хотел, чтобы его спутница попала в беду.
Сара вздохнула. Они уже пришли на свою улицу, а она так и не выяснила, что хотела.
— Вы гуляете так поздно, чтобы не встречаться с людьми? — спросила она.
— Угадали. Но, как видите, это не помогло.
Сара осветила его лицо фонариком, чтобы убедиться, не дразнит ли он ее. Но глаза Нормана были непроницаемы.
— Расскажите мне об этих случаях хулиганства, — сам не зная зачем, попросил он, отворачиваясь от луча фонарика.
А Сара не понимала, почему ей захотелось ответить ему. Когда она дошла до надписи «покрась меня» на гараже Уильяма Колемана, Норман вдруг начал хохотать.
— Не вижу ничего смешного в том, что такие шутки проделывают с пожилым человеком, — сердито сказала Сара.
— Да видел я этого художника! Пожилая женщина с короткими седыми волосами.
— Миссис Колеман? — не поверила Сара. — Это она намалевала надпись на стене гаража?
— Не знаю, кто она, но могу поклясться, что видел собственными глазами, как на прошлой неделе эта почтенная леди водила кистью по стене гаража. Я не обманываю вас.
— Но не могла же она совершить и все остальное?
Сара хихикнула. Похоже, автором других проделок был сам старик Уильям. Миссис Колеман — хитрая и ушлая особа — могла нарочно сделать надпись на гараже, чтобы потом изводить мужа жалобами на терроризм хулиганов. Эта парочка давно вызывала у Сары недоумение. По всем законам психологии, они должны были давным-давно разбежаться в разные стороны.
В домике Паркеров вспыхнул свет, и Сара поспешно продолжила путь. Не хватало, чтобы соседи засекли ее в компании отшельника. Чего доброго, они скоро начнут подозревать и ее в причастности к кражам!
— Вот мы и пришли! — объявил Норман, останавливаясь напротив ее дома, и, пока Сара открывала калитку, добавил: — Поскольку я пролил свет на одну из загадок этих безобразий, не могли бы вы попросить ваших юных друзей, чтобы они оставили меня в покое? Мне бы не хотелось обносить территорию рвом с водой.
— Зря потратитесь. Мальчишки переплывут его на плотах.
Абсурдность такой ситуации вызвала у Нормана короткий смешок. Когда он улыбался, то становился еще неотразимее, и Сара снова ощутила жгучую потребность в его поцелуе.
— Норман, если бы вы вели себя как нормальный человек, — сказала она со вздохом, — у нас с вами не было бы никаких проблем.
