— Не отставай, Петька! Я полез! — Коля снял пиджак и быстро стал подниматься по лестнице без перил к свае.
Мокренко в замешательстве остановился возле ступенек, затравленно глядя на мелководье и воображая на камнях свое бездыханное тело. Спина у него стала мокрой от пота, и на рубашке выступило большое влажное пятно.
— Давай лезь, а то решат, что ты струсил! — шепнул Антон, и Мокренко придерживась руками за ступеньки, стал карабкаться вверх.
Коля, успевший перебраться по свае на другую сторону плотины, уже поджидал своего противника. Они стояли на разных концах узкой, сантиметров в тридцать толщиной балки.
— Сходитесь! К барьеру! — закричал Филька Хитров.
Егоров шагнул на сваю, вызывающе глядя на Мокренко.
— Давай, Петька! — пригласил он. — Можешь начинать вышибать мне зубы!
Стакан я уже приготовил!
Мокренко посмотрел вниз с высоты третьего этажа, и у него закружилась голова. Он упал на живот и обхватил руками балку.
— К барьеру! Сходитесь! — донесся до него снизу показавшийся далеким голос Хитрова.
Петька, не вставая, замотал головой:
— Я не пойду!
Беднягу охватил слепой ужас, он ругал себя за злополучный огрызок брошенный в Катю, и ему хотелось оказаться за тысячу километров отсюда. Пятясь задом, он стал сползать по ступенькам, пока не оказался на земле. Над ним наклонились Филька и Антон, а через какое-то время, увидев, что противник отказался от дуэли, спустился и Коля.
— Или дерись или проси у Кати прощения! — потребовал он.
— Хорошо, — сказал Мокренко, поднимаясь и отряхивая запачканные брюки. — Я попрошу! Только отстаньте от меня все!
И, не разбирая дороги, он поплелся в заросли.
— Как мы и думали, он струсил. Толстяк всегда был робким, — сказал Филька и, прищурившись, посмотрел на Егорова. — А, если бы он не испугался, ты бы стал драться?
— Не знаю, — пожал плечами Коля. — Мне тоже было страшновато переходить эту сваю, но, думаю, что дрался бы. Главное, вниз не смотреть.
На другой день Петька, как и обещал, перед всем классом подошел к Кате и пробормотал:
— Ты, того, Сундукова, прости меня. Я не хотел в тебя огрызком… Случайно вышло! Я вообще-то хотел в окно, да тут твой лоб подвернулся.
Он стал было ретироваться, но Коля, стоявший рядом, схватил его за шиворот и потребовал:
— Мало! Еще!
Мокренко с опаской покосился на него и добавил, как первоклассник:
— Прости меня, пожалуйста, Сундукова, я больше не буду!
— Этого достаточно? — Коля посмотрел на Катю. Та кивнула.
— Извинения приняты! Можешь идти! — сказала она, и Мокренко торопливо улизнул.
А Сундукова пораженно уставилась своими огромными, полными восхищения глазами на Колю.
— Как тебе удалось заставить его просить прощения? Никогда не думала, что Мокренко это сделает!
— Гипноз, — скромно сказал Егоров. — Обычный гипноз!
Рассказ девятый
НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ
Учитель физкультуры Андрей Тихоныч, бывший мастер спорта по штанге отрастивший живот такой величины, будто он не жуя, проглотил огромный арбуз громко засвистел в свисток.
— Внимание, 7 «А»! — крикнул он. — Соседняя школа бросила нам вызов – пригласила участвовать в спартакиаде! В программе — подтягивания, прыжки в длину, настольный теннис, шахматы. Нужны четыре добровольца! Назначаю желающих: Мокренко, Данилов, Егоров, Хитров! Вопросы есть?
— Это какая соседняя школа, сто пятая, что ли? — поинтересовался Антон Данилов.
— Сто пятая! — подтвердил Андрей Тихоныч.
Ребята переглянулись.
— Так она же спортивная! У них там каждый день тренировки! Они нам в два счета шею намылят! — уныло шмыгнул носом Петька.
— Без паники, Мокренко! Главное не победа, а участие. Каков наш девиз:
раз-раз и в дамках! — и Андрей Тихоныч хлопнул Петьку по плечу.
— А когда спартакиада? — поинтересовался Филька Хитров.
— Во вторник, семнадцатого октября.
— А с уроков нас снимут?
— На первые два явитесь, а с остальных я вас отпрошу.
— Живем! Тогда раз-раз и в дамках! — весело сказал Хитров, передразнивая любимый девиз Тихоныча.
После физкультуры, когда ребята собрались в раздевалке, Коля Егоров спросил у Фильки:
— И что ты думаешь по этому поводу?
— По какому поводу? — не понял Хитров.
