Грейс положила очки на колени, странно взглянув на внуков.
— Безумно вас люблю, и я всегда буду с вами, всегда буду с этим домом. Только прошу тебя, дорогая, не плачь. Не зачем.
Она провела слабой рукой по волосам внучки, ещё раз улыбнувшись.
— Джек, уведи сестру и побудь немного с ней.
Хелена стиснула зубы, оставшись в гостиной, когда Джек опять ушел наверх. Потом он вернулся и сел напротив.
Ожидая слов брата, Хелена почувствовала, как по щеке медленно скатываются слеза. Она почти не дышала, ожидая, что же он скажет.
— Не плачь. Не нужно. Слышишь?
— Не может быть. Неужели всё?
Джек лишь стиснул зубы, опустив голову.
— Да. Ты должна быть сильной и должна смириться.
Всю ночь Хелена проплакала, совершенно не представляя себе жизнь без бабушки. Она так много не успела ей сказать, хотя и не скрывала никогда своих чувств. Бабушка всегда давала дельные и мудрые советы, а теперь её нет рядом. И это не на один день, не на месяц. Нужно привыкать к мысли, что разлука вечна. Ближе к утру, Хелена уснула, уткнувшись в плечо брата. Джек укрыл её теплым пледом, закрыв от усталости глаза, оставаясь рядом.
Проснувшись, она направилась на первый этаж. Спускаясь по лестнице вниз, Хелена непрерывно вспоминала всё, что было накануне, где-то в глубине души надеясь, что это был дурной сон, но всё оказалось явью. На кухне за столом сидели Лора, дядюшка и Джек. Они о чем-то негромко говорили, тихо строя планы на будущее. Ход жизни, смену дня и ночи остановить, увы, не в силах ни одно событие.
За окном ветер был таким сильным, что ветка акации клонилась почти к земле, потом снова раскачивалась из стороны в сторону. И так повторялось и повторялось. Хелена засмотрелась на эту картину, вздрогнув от голоса Лоры.
— Присядь, дорогая. Я сделаю тебе чай и что-нибудь поесть.
— Я даже не знаю, стоит ли говорить теперь «доброе утро»?
Все прекрасно понимали её чувства и даже разделяли это странное ощущение нового. Никто не осуждал откровенность.
Джек протянул руку через стол, сжимая холодные пальцы сестры.
— Я еду в город. Ты со мной? Может быть, немного отвлечешься?
Лора спохватилась, вытирая руки о фартук.
— На дороге столько насыпало снега. Могут быть заносы? Что если отложить поездку? Я буду волноваться. Там слишком скользко.
— Нет, Лора, — в разговор вмешался дядюшка. — Думаю, это уже зима. Мы же не можем не ездить в город. Я уверен в Джеке. Так что, не волнуйся. Лучше напиши список, что им необходимо купить. Прогрею пока машину, а вы собирайтесь.
Всю дорогу в город, Хелена молча, куталась в пальто. Она смотрела на мелькающие за окном картинки, вспоминая, как всегда ехала именно по этой дороге и радовалась предстоящей встрече. Встрече с человеком, которого она бесконечно уважала и благодарила за всё. Была ли бабушка строгой? Нет. Она лишь казалась такой. Хелена была готова поспорить с кем угодно, что доброты в сердце этой женщины хватило бы ещё на многих.
— Как же теперь быть?
— О чем ты?
Джек на миг оторвал взгляд от дороги.
— Теперь Лора и Митч будут одни, пока нас нет. Это ужасно, но ничего нельзя сделать.
Она отвернулась, тихо добавив:
— Я боюсь одиночества.
— А раньше ты говорила совсем по-другому.
— Я тогда не думала о смерти. Не думала, что придет время и в доме станет меньше на одного дорогого мне человека.
Хелена сделал небольшую паузу.
— Мы не видим много лет отца. Он ведь жив?
Джек пожал плечами, сбавив скорость.
— Надеюсь, что так. Странно, что ты вспомнила о нем сейчас.
— Когда такое происходит, понимаешь, что хотя семья и живет врозь, но она всё равно существует. А что если отец нуждается в помощи? Что если его уже и вовсе нет? Неужели бабушка могла узнать о нем плохую новость и не сказать нам?
— Хелена, ты прекрасно знаешь, что, не смотря на все обиды, она всё равно любила его. Думаю, просто она не получила плохое известие, о котором ты говоришь, вот и не сказала. Он жив. Точно, жив.
— Как ему сообщить? Он должен узнать.
— Вернемся домой, и поговорим об этом. Может быть, найдем в кабинете какие-то записи и координаты, где можно его найти. Стоит ли это делать?
— Глупый вопрос!
Хелена вновь отвернулась к окну, до самого города больше не проронив ни слова. Впервые их поездка была столь мрачной.
