– Жив, конечно, Надечка, работаю вот, кружусь по городу в поисках…
– Я звоню тебе из дома. Если ты не хочешь, чтобы я весь твой ужин скормила голубям или лосям, воронам или зайцам, не знаю уж, кто еще водится в этом лесу, то приезжай. И еще: звонил Шубин, он сказал, что проследил за Кравцовым и узнал адрес, где собираются одноклассники Льдова, записывай: улица Васильевская, дом сто три, квартира один. Еще он сказал, что туда пришли парни и девчонки, у них были с собой сумки и пакеты, скорее всего с выпивкой и закуской… Он предположил, что они собрались там, чтобы устроить что-то вроде поминок по Льдову и Голубевой. Вот так-то. Он мне еще перезвонит. Так ты едешь?
– Конечно, еду. Хотя я собирался заехать к директрисе школы, уж больно интересная история произошла с Ларчиковой… – Он в двух словах рассказал Наде про снимки, промолчав только о том, где и при каких обстоятельствах они ему достались. Пусть думает, что попали к нему из рук учеников.
– Да, действительно. Тогда ты поезжай к директрисе, посмотрите с ней еще раз на снимки, но перед этим было бы неплохо заехать в лабораторию к Ефиму Левину, ты его знаешь, чтобы он тебе увеличил те два подозрительных снимка… А что, если они сделаны в ДРУГОМ КЛАССЕ?
– Интересная мысль… Хотя я, если честно, предположил, что эти снимки сделаны вовсе не в школе.
Он не мог объяснить ей ход своих мыслей, поскольку пришлось бы рассказывать о нимфоманке Ларчиковой и ее предполагаемом пристрастии к молоденьким мальчикам и, в частности, о вполне возможной связи с Вадимом Льдовым. А ему вовсе не хотелось произносить вслух имя Ларчиковой… Во всяком случае, не сейчас. Он еще чувствовал присутствие едва уловимого аромата ее духов и запаха кожи и волос, и, появись она сейчас на горизонте, ужин действительно достался бы лосям и зайцам…
– Тоже может быть. Ты бы встретился с классной руководительницей сам, а не слушал других… Знаешь, злые языки могут наговорить чего угодно. Ну ладно, я все поняла – ты занят. Работай, Крымов, а я поужинаю одна, без тебя, ты не против? Потом посмотрю телевизор, почитаю журнальчики и лягу спать… – Слышно было, как она зевнула. – А ты поезжай, поезжай к этой, как ее…
– Ларчиковой?
– Ну да, к классной… Целую.
– Я тебя тоже. – Он выключил телефон и посмотрел из окна на дом, в котором жила Татьяна Николаевна. Интересно, как она воспримет его возвращение? Удивится или обрадуется?
И вдруг он увидел ее. Это была не галлюцинация, не мираж. Он так хотел ее увидеть, что она, наверное, прочувствовала это и сама, сама вышла к нему! Но откуда, откуда она могла знать, что он еще здесь, что не уехал, а вместо этого почти полчаса говорил по телефону?!
Ларчикова, одетая в строгий черный костюм, едва переступая маленькими шажками из-за непомерно узкой и тесной юбки, обтягивающей ее стройные бедра, направилась между тем не к нему, а в противоположную сторону! Он обратил внимание, что она достаточно быстро смогла привести себя в порядок, уложить волосы в высокую прическу, одеться – словом, собраться… Интересно, куда это она направилась?
Крымов завел машину и, свернув на параллельную улицу, решил, что так ему будет удобнее проследить за ней, после чего медленно покатил вдоль тротуара, вдыхая теплый, напоенный крепким запахом распускающейся листвы весенний воздух… Ему было немного грустно, потому что его новая любовница выглядела так, как может выглядеть только женщина, еще не остывшая от объятий одного мужчины и уже спешащая в постель к другому. И кто ее осудит?..
* * *
Ровно в девять телефон в квартире Ларисы взорвался, и Юля, которая и без того сидела не шелохнувшись и последние пять-десять минут смотрела на часы, подскочила как ненормальная и кинулась зачем-то к двери. Нервы ее были на пределе. В такие минуты она всегда спрашивала себя, зачем пошла работать к Крымову, раз такая трусиха и подпрыгивает при малейшем шорохе. Разве можно жить в постоянном нервном напряжении, когда есть возможность заняться какой-нибудь спокойной, лишенной груза ответственности за судьбы других людей работой, а то и просто выйти замуж и уйти с головой в семейные, мирные проблемы. Все, что происходило с ней в последнее время, было символичным и словно указывало ей на необходимость ухода из агентства. Одни лишь романы чего стоили! Разве о такой безнравственной жизни она мечтала, разводясь с Земцовым, своим первым мужем? Где это видано – быть любовницей сразу двоих мужчин, которые к тому же еще и работают бок о бок? Ладно Крымов, он и не такое переживет, тем более что у него и у самого рыльце в пушку, такие, как он, кому угодно дадут фору в этом смысле, но Шубин?! Разве можно было так по-свински поступать с порядочным и по-настоящему влюбленным в нее Шубиным?
