Она смотрела всем в лицо с растерянным видом и ничего не замечая, она видела, что вокруг нее были люди, но не знала зачем, ни один вздох не облегчал ее душу.
Байрон
Самой тяжелой для меня минутой было, когда около часа спустя после того, как мы вернулись с наших бесплодных поисков, мистер Мордаунт прислал звать меня в гостиную, где он находился с Аннеке и Мэри Уаллас. Луч радости вспыхнул в глазах Аннеке при виде меня. Мэри же казалась пришибленной, удрученной; лицо ее было мертвенно-бледно. Аннеке заговорила первая.
— Хвала Господу, что Он сохранил вас невредимым. Наши друзья вернулись?
— Скажите мне скорее всю правду, мистер Литльпэдж, я могу все вынести, все лучше, чем эту страшную, мучительную неизвестность! Он убит? Да? — спросила Мэри.
— О нет! Во всяком случае, я не думаю! Мы нашли бы его труп, но я боюсь, что его захватили в плен!
— Но скажите, они будут пытать его? Мучить? Гуроны подвергают пыткам своих пленников0 Вы не знаете? Бога ради, не скрывайте ничего от меня!
При этом лицо ее выражало такую муку, глаза смотрели растерянно, губы дрожали.
Я понял, что она любит Гурта, и видел, что она невыносимо страдала.
— Не думаю, чтобы они стали мучить его! Нет, они, вероятно, взяли в плен и моего Джепа и скорее станут пытать его, чем мистера Тен-Эйка!
— Ах, почему вы назвали его так? Разве вы не звали его давно уже Гуртом, или ваша привязанность к нему остыла?! — воскликнула Мэри.
— Упаси Господь! — возразил я. — Никогда моя дружба к нему не изменялась; я полюбил его всей душой и сделаю все, чтобы прийти к нему на помощь!
— О, благодарю, благодарю вас! — воскликнула Мэри и, будучи не в силах более сдерживаться, разрыдалась, припав головой к груди своей подруги.
Оставив барышень в гостиной, мы с Германом Мордаунтом прошли в его кабинет и стали совещаться, что нам предпринять, чтобы узнать, что стало с Гуртом.
Мы призвали Сускезуса на совет и прежде всего спросили:
— Как ты думаешь, Сускезус, можно ли отправить к гуронам парламентера, чтобы узнать о судьбе наших товарищей и вступить с ними в переговоры относительно выкупа?
— Конечно, можно! Краснокожие хорошо принимают посланных! Посланные свободно приходят и свободно уходят! Как же заключить торг или уговор, если скальпировать посланных?! Можно послать кого-нибудь!
Действительно, даже самые дикие племена индейцев уважают парламентеров. Гуроны же, поддерживавшие самые близкие отношения с французами, были сравнительно культурны. Я предложил свои услуги в качестве парламентера, но Герман Мордаунт нахмурился и. по-видимому, не желал этого.
— Аннеке не простит мне этого! Вы не должны забывать, Корни, что теперь не принадлежите себе! Она будет в тревоге и в отчаянии во все время вашего отсутствия. Пошлем лучше нашего онондаго, если только он согласится!
— Что вы скажете, Сускезус, — спросил Мордаунт, — согласны вы пойти к гуронам парламентером от моего имени?
— Почему же нет, если это нужно? Хорошо быть посланным! Что надо сказать?
И в один момент он был уже готов. Он смыл боевую татуировку с лица, натянул на себя холщовую рубашку и штаны и, взяв с собой белый флажок, направился в неприятельский лагерь.
