Начальник караула лейтенант Казаков сделал перекличку арестованных на гауптвахте, пересчитал шахматы и книжки уставов, проверил, заготовила ли дрова сдающая караул смена, и поднял телефонную трубку: «Караул принял!».
Пол в караулке был мокрым после мытья, налили, сволочи, воды перед сменой и не вытерли как следует, еще валенки промокнут. Казаков сел, поджал ноги и вдруг заметил, что стекло на плакате «Сон на посту — тягчайшее преступление» разбито. Сплюнул с досады, в книге приема караульного помещения это не отмечено, теперь его смена будет отвечать за испорченное караульное имущество. Начал выговаривать своему помощнику, куда смотрел, когда принимал.
Хитрый старик Студенников унес разбитую рамку с плакатом и приволок откуда-то другую, совершенно целую. «Услышав лай караульной собаки, немедленно сообщи в караульное помещение!» Какие собаки, это же сразу заметят!
— Вы, товарищ лейтенант, не понтуйтесь! — горячо убеждал сержант. — В описи написано: «Рамка со стеклом». А что под стеклом, кого это интересует!
Тут же зазвонил телефон.
— Сейчас тебе приведут пьяного ракетчика. Забрел в наше расположение. Отбрыкивался, сучище, лейтенанту моему губу разбил… Ты посади его в третью камеру, да сними с него бушлат… Я приду проверю, — распорядился майор Жигаев, дежурный по полку.
Неведомо как попавший к пехотинцам ефрейтор-ракетчик был действительно очень пьян, скандалил и наотрез отказался раздеваться. Он толкнул Казакова, ударил Студенникова и пытался выскочить из карулки. Его повалили, попинали валенками, сняли бушлат и поволокли на гауптвахту. Возбужденный борьбой Казаков открыл третью камеру, самую холодную. Через незакрытую отдушину проникал холодный воздух, две стены были покрыты инеем. Бетонный пол, нар не было.
Казаков заколебался.
— Замерзнет он здесь на хер! Может, дадим бушлат? По уставу, если на губе ниже восемнадцати, положена шинель… А здесь, считай, около нуля…
— Ничего с ним не будет! Побегает по камере до утра и все! — мстительно сказал Студенников. — Да и майор приказал…
В соседних камерах шумели, интересовались, кого привели.
Смена оказалась беспокойной. Капитан Синюк привел своего пьяного сержанта, тот не ожидал, что командир батареи придет ночью в казарму. Капитан торжествовал.
— Я эту пиздобратию знаю! Меня не проведешь, я не пальцем деланый… У тебя кто в холодной? Ракетчик? Ну, и моего туда же. И хорошо, что нар нет! Пусть этот разъебай попрыгает! Ты, Казаков, возьми ведро воды да вылей на пол в камеру, чтоб им служба медом не казалась… Ну, как хочешь… Пошли, я прослежу, чтоб этого змея посадили куда нужно…
Возвратился разводящий со сменившимися часовыми Солдаты с грохотом сваливали возле печки поленья, захватили, проходя мимо кухни. Осторожно стаскивали ветхие тулупы. Развернули завернутую в газету и припрятанную с ужина холодную «кирзуху» — перловую кашу, называемую также «конский рис». Руками разламывали плотно слипшийся комок, перекусывали. Кормили приблудившуюся дворняжку «Гильзу». Казаков выгнал на пост возле караулки зашедшего погреться у печки часового. И вовремя, пришел дежурный по части, въедливый майор Жигаев.
— Будь осторожен, когда пойдешь проверять караулы. Смотри, как бы какой дурак-салага не пристрелил. Они поначалу трясутся от ужаса на постах… Посылай вперед разводящего, пусть орет погромче, предупреждает… Пошли, губарей проверим.
Четверо солдат спали на нарах, укрывшись множеством шинелей и бушлатов. Казаков удивился, когда принимал караул, лишних шинелей не было, ключи от губы только у него одного… Открыв дверь холодной, он прямо-таки сконфузился — двое пьяниц спали на полу, в валенках, бушлатах и шапках… Майор раскричался, приказал снова раздеть.
— Ты не будь тютей, — говорил он, сидя возле жаркой печки в караулке. — Никаких поблажек! Они тебя быстро вокруг хера обведут, потом сам пожалеешь… Особенно следи за боеприпасами, пусть при тебе оружие разряжают и заряжают. Вон, каждый месяц зачитывают приказы о стрельбе в каком-нибудь карауле. Тот сержанта пристрелил, этот полсмены перестрелял. Это не шутки… И эту собачку гони из караулки, если не хочешь, чтоб ее брали на посты и онанировали. У них дури хватит… Ну, иди проверяй караулы… Да, забыл сказать, сегодня в 12.00 час «А», до двух…
