Миртал вынул меч из ножен и осмотрел клинок. С виду меч был самым заурядным, даже не из таккийской стали, хотя и с удобной рукоятью и великолепно сбалансированным.
– Спасибо, конечно, – поблагодарил магистра Миртал, – но у нас в имении много хороших мечей…
– Не таких, уверяю вас. Это меч-сокрушитель, ему не может противостоять ни одно оружие, он проходит сквозь любой меч, пробивает любую кольчугу и для этого не надо прикладывать особой силы. Любой противник будет повержен с одного удара. Вы мне не верите?
В ответ Миртал лишь усмехнулся.
– У вас есть оружие? – спросил маг.
Миртал кивнул и вытащил из-за пояса длинный таккийский кинжал. Маг взял меч и, едва взмахнув им, ударил посередине кинжала, словно парируя выпад противника. Произошло невероятное. Меч рассек сделанный из многослойной стали кинжал, как сухую деревяшку. Совершенно потрясенный Миртал посмотрел на обрубок кинжала, а потом на лезвие меча, ожидая увидеть на нем серьезную зазубрину. Но лезвие было в идеальном состоянии, как будто его только что наточили.
– Ну как, впечатляет, – спросил Гран, и в его голосе почувствовалась усмешка. – Но это еще не все. У меня для вас есть и кольчуга, которую не пробивает даже ваша любимая таккийская сталь.
С этими словами магистр дал Мирталу тонкую кольчугу, тоже довольно обычного вида. К ней Миртал отнесся уже серьезнее. Он аккуратно взял ее и хотел положить в седельную сумку, но Гран его остановил.
– Нет, наденьте ее и не снимайте, пока ваш враг не исчезнет из этого мира.
Миртал не стал спорить и надел ее на тунику.
– Запомните, вы должны позвать меня, когда совершиться предательство.
Сказав это, магистр исчез, и все вокруг снова приобрело обычную четкость.
Спал Миртал беспокойно и снова в путь отправился на рассвете. Это был особый день. День рождения Литины. Надо было спешить домой. Сокол, оправдывая свое прозвище, не скакал, летел над степью. В это время Мирталу хотелось думать только о празднике для любимой, но такой роскоши он позволить себе не мог. Свою задачу пока он не решил. Он не знал, кто стоит за попытками отравления. И выяснить он это должен сам. Здесь ему не помогут даже маги.
Единственное, что он понял, так это то, что хотят подставить купца Аяна. Значит, это не он, хотя для тайной службы доказательств его вины было бы предостаточно. Кто же тогда? Очевидно тот, кто хочет войны, против которой выступает Ксерн. Военные? Верховный жрец Ольдерин? А если это сам Этнар предложил Сагарну подарить отцу меч с сапфиром, камнем магов, и магическими письменами, чтобы потом на Совете изобличить Ксерна как пособника колдунов? Слишком много «если». Надо поговорить с Сагарном. Не может быть, чтобы он хотел смерти своей сестре, а значит, его тоже используют.
Миртал перебирал один вариант за другим, но чувствовал, что никак не приближается к своей цели. «А если подойти к этому с другой стороны?» – вдруг подумал он. – «Если попытаться выяснить, кто может быть сыном прежнего магистра? Пойти по следу ожерелья? Постараться все-таки узнать, почему так странно вела себя Литина?» Решить задачу пока не получалось. Надо было знать больше.
После нескольких часов скачки вдалеке показались стены имения. Подъехав ближе, он увидел, что южные ворота закрыты. На башнях, по обеим сторонам ворот, дежурили часовые. Миртал немного придержал тоже спешащего домой Сокола и помахал им рукой. Ворота начали открываться. Массивные железные створки открывались бесшумно. Это была гордость Миртала. Недаром он не пожалел деньги на масло красного ореха, которым были смазаны петли всех ворот и дверей в имении.
За воротами Миртал спешился, но не успел он передать поводья коня подбежавшему охраннику, как услышал нежный и бесконечно любимый голос.
– Миртал! – крикнула Литина и бросилась в его объятия.
Как сладок был первый поцелуй после разлуки! Они обнялись, словно соединившись в единое целое, и долго так стояли, не в силах сказать ни слова, нив силах оторваться друг от друга. Казалось, что время перестало для них существовать.
– С Днем рождения, любимая, – поздравил свою жену Миртал, когда они снова могли говорить, и протянул ей полученное от Сальдина кольцо, которое специально взял с собой, рассчитывая подарить его Литине сразу при встрече.
