– Вот это я понимаю, – сказал фельдфебель. – Пойдем, налью тебе чая.
А вот это дело хорошее, сейчас я караулку со всех сторон срисую. А черти пусть шуршат, от них не убудет.
* * *
Налили не только чаю, но даже шнапсу. Прямо как в фильме «Судьба человека», который нам показывали в лагере за неделю до попадания сюда. В том, другом лагере. Который уже и вспоминается расплывчато, будто не со мной все это было.
Повторять Бондарчука я не стал – после первой сразу закусил салом, хлебом, что на стол выложил фельдфебель. Ведь зачем наливают на голодный желудок? Правильно, чтобы человечек захмелел побыстрее, язык у него развязался и лагерный кум много чего нового мог узнать. Кто готовит побег, есть ли подполье и кто в нем состоит… Понятное дело, что начкар – не кум, но лишнее слово и тут помешать спокойной жизни может. Да и не стакан предложили, а так, рюмочку для вони.
Взамен шнапса пришлось выслушивать длинные жалобы рыжего про то, как не по правилам воюют советы. Устраивают засады, диверсии…
– Слыхал поди, как самого Гиммлера взорвали на параде? Твари, – фельдфебель аккуратно выпил рюмку, пригладил топорщащиеся во все стороны усы. – А сколько там еще наших парней погибло! Представляешь, после первого взрыва, как начали разбирать завалы, раздался второй. Спасателей тоже в клочья. Какая-то самодвижущаяся мина… Придумали на нашу голову. Куски потом, говорят, долго собирали. Так и похоронили кучу мяса и кишок, кто там разберет, где чьи?
– И что же теперь делать? – спокойно поинтересовался я, засовывая в себя колбасу с чесноком. Этого добра, кстати, тоже не гору наложили, парочку кусков на почти прозрачный кусок хлеба размером с пару спичечных коробков – и хватит.
– Пусть у гестапо болит голова, – отмахнулся рыжий. – Решили устроить повальные облавы и аресты в Киеве. Но ты поди обыщи такой огромный город. Да, кстати! Вы там в бараках уплотняйтесь. Скоро новую порцию пленных приведут.
– Сколько? – поинтересовался я.
– Не знаю – пожал плечами фельдфебель, потом засмеялся – Но долго они у нас не задержатся. Получено указание, прямо из Берлина, ускорить экзекуции. А кого не успеют, в другой лагерь выведут. А то тут… сам видишь, всё на скорую руку, забор от ветра упасть может… Вот как такое охранять?
– Вешать будут?
– И вешать, и стрелять, наш Штраузе предложил живыми закапывать. Евреев и коммунистов в первую очередь. Да, а вот ты…
Рыжий с подозрением посмотрел на меня.
– Не из этих ли ты часом?
Рука подвыпившего фельдфебеля опустилась на кобуру.
– Боже, нет, конечно! – я перекрестился.
– А ну ладно… Коммунисты, они все атеисты, – рыжий икнул. – А еще фанатики. Помню, едем в колонне мимо поля. А там копны с сеном. В них окруженцы часто прятались. Ну дали очередь, вторую. Кто-то застонал внутри. Наш лейтенант велел поджечь. Плеснули бензином, подожгли. И сразу несколько голосов проклинают нас на разный лад. Ротный потом перевел. Огонь разгорается, а они Интернационал поют. И никто! Никто не выбежал!
– Так они наверное раненые были! – я до боли сжал себе коленку.
– Это точно! Но сомнений нет. Это все недочеловеки, бросовая раса. Нам на курсах объясняли. Вот, посмотри.
Фельдфебель достал из стола довольно затасканную брошюрку со свастикой. Авторства Альфреда Розенберга. Я быстро просмотрел ее. Уберменши, унтерменши, Ницше, какие-то изображения черепов. «Мы позаботимся, чтобы никогда снова в Германии, сердце Европы, не могла быть разожжена изнутри или через эмиссаров извне еврейская-большевистская революция недочеловеков…». Короче, фашизм в изложении для умственно отсталых.
– Мы самой судьбой поставлены властвовать в Европе, – убежденно вещал рыжий. – А может, и во всем мире. Но это еще не точно, там японцы в Азии вроде как тоже высшая раса. По мне так макаки – хуже славян. Глаза узкие, подлые…
– Где же ты их видел?
– Тоже на курсах показывали плакаты. Как отличить китайца и японца. И зачем нам это?
– И как же?
– Да поди пойми. Уши там, скулы… Не запомнил.
Пока мы болтали, шныри тем временем помыли полы, протерли окна.
– Ладно, валите обратно, – дал команду фельдфебель. – Нам скоро опять на экзекуцию собирать народ. Кстати, с вашего барака и начнем!
