Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма] - страница 3

Шрифт

Интервал

Тритоны в раковины дули,

Всплывали в танце нереиды

И в небе проступали боги,

Подглядывая за богиней,

Еще бы, зрелище из зрелищ.

И море млело, острова

Сияли солнечной истомой,

И люди, тишиной объяты,

Дышали негою любви.

(В танцевальных движениях.)

Послеполуденные сны -

Расслабленность, с утратой силы,

Чтоб к ночи пробудиться вновь,

Когда вся жизнь - как ночь любви.

Адонис у пещеры нимф

С дарами нимфам, как влюбленный.

Здесь никого. А где же пир?

К нему выходит Афродита,

Нагая нимфа и богиня,

А с нею он сатир двурогий,

С копытцами, в шерсти по пояс.

АДОНИС

Зачем причуды?

АФРОДИТА

Ты охотник.

Уж такова твоя природа.

Есть объясненье. То, что отнял

Ты у зверей, твоим ведь стало.

АДОНИС

О, нет! Я человек! Им буду,

Иначе как любить тебя,

Мне, козлоногому сатиру?

АФРОДИТА

Как любишь ты, так и люби!

(Рассмеявшись.)

В каком обличье ты предстанешь,

Лягушки или кабана,

Любовь - стремленье к красоте,

Ну, с обладаньем для зачатья,

Когда ты муж, а как творец

Творишь ты жизнь во красоте,

И лишь тогда ты человек!

АДОНИС

(вскрикивает недовольно)

Я - царский сын, не человек?!

АФРОДИТА

Пока охотой занят весь,

Забаву находя в убийстве,

Ты в лучшем случае сатир,

Влюбленный в нимфу...

АДОНИС

В Афродиту,

Когда здесь нет обмана нимфы.

(Взмолился юноша в сердцах.)

Я ухожу!

АФРОДИТА

Давай. Сатиром

Поскачешь во дворец царя?

АДОНИС

Ты ведьма! Лучше кинусь в море!

АФРОДИТА

Не понимаешь шуток, милый!

ХОР МУЗ

Смеясь, прильнула Афродита

К Адонису, представшем вновь

Во цвете красоты весенней,

Сложенья милого для глаз.

В пещере нимф они сокрылись.

И ночь взошла, от звезд светла!

В пещере нимф у источника на ложе из звериных шкур видны лишь лица с сиянием глаз и слышны голоса.

АФРОДИТА

Когда люблю я, Афродита,

Люблю, как женщина простая,

Без ухищрений отдаюсь...

Целуй меня, мое волненье

Твое усилит возбужденье;

Но не спеши, люби всем телом,

Сплетая руки вкруг и вдоль,

И тож ногами, как в борьбе;

И фаллос, пусть целуясь, входит,

Вот так, вот так, уже умеешь,

И слаще мне и всей природе,

Всем тварям, людям и богам!

АДОНИС

А мне всех слаще, о, богиня!

ХОР МУЗ

Адонис весь в пылу охоты

Спешит с холма на холм губами,

Глотая сладость нежной плоти;

Руками, как Пигмалион,

Изгибы нежные богини

Он познает, изнемогая

От наслаждений красотою,

Что вьется грацией любви

Вокруг него самозабвенно.

Его усилья - в радость ей!

Он горд, вступая в поединок,

Едва закончив, вновь и вновь,

Из уст любви он пьет любовь,

Весь упиваясь красотою,

Счастливый юностью своей.

АФРОДИТА

Постой! Ну, хватит! Разошелся.

(С грустью.)

Любовь лишь множит силы мне

И возвращает юность тела.

Тебе же, милый, нужен сон,

Коль хочешь снова на охоту.

АДОНИС

Ах, да! Забылся совершенно.

Я сам просил друзей собраться

На кабана...

АФРОДИТА

(В испуге вздрогнув.)

На кабана?!

Опасно! Красота твоя

Недолго будет цвесть - на радость

И мне, и людям, и богам.

Зачем же жизнью рисковать

Забавы ради и жестокой?

АДОНИС

Таков обычай у людей.

Случись война, я буду воин

И первым должен быть повсюду

Как сын царя иль завтра царь.

(Вскочил уж на ноги Адонис.)

АФРОДИТА

Куда? Еще темно. Успеешь

Вздремнуть в моих объятьях тихо.

АДОНИС

Темно здесь, а в соседнем гроте

Вода зарею осветилась.

Пора!

АФРОДИТА

А встретимся когда?

В тревоге пребывать я буду

Весь день. И лучше здесь останусь,

А на Олимпе не дождутся.

ХОР МУЗ

Прощальных поцелуев сладость

Адониса не удержала.

Когда ж он вышел из пещеры,

Над морем просияло солнце;

Со склонов гор звучал рожок

И флейта вторила ему.

Уж чувствовался зной в прохладе

Предчувствием событий дня,

Счастливых или роковых.

Пещера нимф исчезает; публика теряет из виду Адониса. В павильоне из колонн привлекает внимание всех изваяние из белоснежного мрамора, слегка окрашенного в телесный цвет, с окрашенными очами, которые светятся, как живые. Вне всякого сомнения, это одно из чудес света древности Афродита Книдская. Но мы-то в ней узнаем Венеру Таврическую из Эрмитажа во всей свежести паросского мрамора и ослепительной красоте богини, с цельными руками, исполненными изящества и грации, как и ее ноги