Лиз и Генри и без того видели слишком глубоко. Они знали, на что Тори способна. Она понятия не имела, что и как много Тайлер рассказал им, пока ее не было. Может быть, им уже все известно. Это еще одна причина, по которой ей не очень хотелось оставаться и продлевать семейное воссоединение. Она не любила доверять свои секреты пусть и близким, но все же посторонним людям.
Пора уходить. Она быстро оделась, на улице было чертовски холодно, чтобы рисковать еще одним побегом в полураздетом виде. Тори следила одним глазом за Джаспером. Тот снова зашевелился и перевернулся на спину, потягиваясь. Определенно, он вот‑вот проснется. Схватив сапоги, чтобы надеть их позже, Тори выскользнула из спальни, проверяя, что коридор свободен, прежде чем спуститься по лестнице. Оставалось надеяться, что Лиз и Генри будут так заняты неожиданными гостями, что не заметят ее ухода.
Ей повезло. Увернувшись от двоих маленьких детей, выбежавших из ресторанного общежития, она направилась к выходу и, натянув сапоги, снова оказалась в снегу. Кожаные сапоги до колен не очень подходили для такой погоды, как и костюм, в котором она ездила в Стоунбери накануне. Но это была ее единственная одежда, так что придется ходить в ней. Чувство вины обрушилось на нее с первых же шагов, но она носила его в себе так давно, что с легкостью от него отмахнулась. Да, она должна была остаться, чтобы помочь Лиз и Генри подать завтрак всем застрявшим путешественникам, но она, по крайней мере, оставила им Джаспера в качестве потенциального помощника. И кроме того, она просто не могла оставаться внутри ни секунды дольше, борясь с воспоминаниями.
Тори решила просто дойти до дороги и выяснить ситуацию. Вдруг ей повезет и она узнает, что дорога открыта. Хотя вряд ли. Наверняка в гостинице уже знали бы об этом. Тем не менее она продолжала надеяться на чудо, пока добиралась до дороги через заснеженное поле. Но ей не следовало надеяться на такую удачу.
– Честно говоря, не уверен, что дорогу сегодня откроют, – сказал ей молодой полицейский, охранявший кордон. – Прогноз погоды неутешительный: днем снова обещают снегопад, а в долине уже был камнепад.
– А как насчет того, чтобы открыть дорогу с другой стороны? – спросила она с некоторым отчаянием.
Если они не смогут быстро пересечь вересковые пустоши, то, конечно, смогут вернуться тем же путем, каким приехали, и выбраться на главные дороги?
Но полицейский покачал головой:
– Слишком много снега. Дорога закрыта и в этом направлении, прямо на повороте с главной дороги, чтобы остановить тех глупцов, которые попытаются пересечь вересковые пустоши в такую погоду. – Он, казалось, осознал свою оплошность слишком поздно. Щеки его гуще порозовели, и не от мороза, а от смущения, когда он пробормотал извинения.
Но Тори отмахнулась от его извинений. Ей было все равно, что подумал какой‑то незнакомец о ее плане, точнее, о решении Джаспера поехать по этой дороге. Обычно она прислушивалась только к мнению деловых партнеров и своих дяди и тети.
Вряд ли они ее похвалят за побег из гостиницы этим утром. Вздохнув, Тори поплелась обратно. Она вытащила телефон из кармана и набрала номер на ходу.
– Тори? Все в порядке? – В трубке раздался резкий голос Феликса, ответившего после первого же гудка. – Я получил твое сообщение вчера вечером, но ничего толком не понял…
Наверное, потому, что она написала очень коротко. Феликс хороший друг. Но он ничего не знал ни о «Мурсайд‑Инн», ни о ее семье, и она не собиралась рассказывать ему об этом сейчас.
– Все в порядке, – спокойно ответила она. – Как я уже писала в сообщении, мы попали в сильную метель. Дороги перекрыли, и нам пришлось остановиться на ночь в местной гостинице. – Она глубоко вздохнула. – И похоже, что нам придется задержаться еще на сутки. Синоптики обещают новый снегопад, и дороги откроют только завтра.
– Значит, вы с Джаспером застряли где‑то в глуши? – Феликс разразился лающим смехом. – Ну, постарайтесь не убить друг друга, ладно?
– Ничего не могу обещать, – сухо ответила Тори. – Передай, пожалуйста, графу, что мы задерживаемся, и объясни ситуацию.
