– Хрен с ним, только с ноги слезь, – попросил Женька.
Катерина дернула артиллериста за рукав:
– Сюда садись. Что, вас в противотанкисты специально таких разнокалиберных берут?
– Так для полной гармонии, – отозвался щуплый, оказавшийся наводчиком, исполняющим обязанности командира орудия. – У нас ведь в санбате тоже так – одна вроде вас – красивая, а на десятерых девчонок без пол-литры и взглянуть боязно.
– Да я тебя сама без поллитры не разгляжу, – не замедлила с ответом Катерина.
Смеялись. Катили к немецким танкам и хохотали над простенькими шутками. Женька неожиданно успокоился. Война – это жизнь и работа. Смерть потом будет. А может, и не будет. Люди в нее верить не хотят. Чего в свою смерть верить, когда ночь, пусть холодная, но весенняя, и люди кругом свои? Пусть гарью несет, пусть тьма кромешная. Люди жить будут, работать, воевать до последнего.
Впереди растрещался пулемет, стреляли где-то между домами. Короткая колонна остановилась на перекрестке, мотоциклы унеслись в разные стороны. Женька пытался рассмотреть дома. Карта города помнилась неплохо. Где-то у Пушкинской.
– Улица Чайковского, – прошептала Катерина.
– Точно, там дальше трамвайные рельсы, – согласился, прислушиваясь, артиллерист. – Мы там чуть под бомбу не угодили.
Впереди стреляли все яростнее, громыхнуло орудие.
– Кто-то из наших есть, – прошептал кто-то из бойцов.
– Естественно, кто-то есть, – спокойно заметил инженер-капитан. – Немец просочился, сейчас обнаружим, изничтожим или отобьем. Вы, право, как в первый раз. Уж все повоевать успели, а опять двадцать пять…
Женька подумал, что, наверное, лично он, рядовой младший лейтенант Земляков, здесь лишний. Что-то снова колотить начало.
Из темноты вылетел мотоцикл:
– По Артема идут! Прямо сюда. Впереди штуки три самоходки, дальше не рассмотрели. По фрицам с угла кто-то из пулемета кроет…
В грузовике мигом зашевелились. Инженер-капитан взял двух бойцов, им сгрузили мины. Остался для прикрытия минеров мотоцикл с пулеметом. Остальные машины свернули в переулок. Капитан Варварин решил двигаться по параллельной улочке. Двух-трехэтажные вымершие дома, узкие тротуары. Оставшийся мотоцикл вновь унесся вперед. Машина остановилась, танкетка проползла вперед, настороженно поводя жалом автоматической пушки.
Капитан Варварин с автоматом вывалился из кабины полуторки:
– Кать, разведай местность. Фланговые позиции, и для орудия… Живее!
Мезина сгинула в темноте. Бойцы разбежались по улице, артиллеристы отцепляли орудие. Стрельба впереди стихала – неизвестные бойцы, пытавшиеся задержать немецкую штурмовую колонну, видимо, были выбиты из углового дома.
Женька спрыгнул на мостовую. Артиллеристы подхватили станины «сорокапятки».
– Сюда давай!
Метрах в пятидесяти «Т-60» развернулся кормой, въехал в запертые ворота. Захрустели, рушась, створки. Бойцы с ПТР уже вбегали в узкий дворик через калитку.
– Навались! – прохрипел щупленький наводчик.
Женька ухватился рядом с бойцом за холодный металл станины. Шестисоткилограммовое тело орудия неожиданно мягко покатилось по мостовой.
– Ого, теперь сама пойдет, – сказал, упираясь в щит, наводчик. – Благодарствуем, товарищ лейтенант.
– Так согреемся, – пробормотал Женька. Автомат норовил соскользнуть с плеча. Навстречу попался бегущий Варварин:
– Земляков, вперед полезешь – я тебе сам голову оторву. И Катька сполна отгребет…
Под колесами пушки затрещали створки ворот – впереди был двор, дальше тыльная сторона дома и темный провал арки подворотни, выходящей на соседнюю улицу.
– Туточки, – задыхаясь, пробормотал наводчик. – В саму подворотню лезть не будем. Давай, хлопцы…
Они вбивали сошники станин в плотную землю двора. Женька вместе с одним из артиллеристов побежал за снарядами. Полуторка уже вползала задом во двор – из кабины выглядывал незнакомый боец, осторожно выворачивал рулевое колесо. Задний борт «Полицайской антилопы» был откинут.
– Ящик берем, больше не успеем расстрелять, – артиллерист потянул ящик…
Вылетела откуда-то Катерина:
– Женька, где бродишь? Меня держись. Дарую должность пажа-оруженосца…
Взбегать по крутой лестнице было трудно. Тяжеленный вещевой мешок оттягивал плечи, да и карманы с хрупким содержимым требовалось беречь. В подъезде оглушительно воняло кошками. Странно, ни единой кошки Женька в городе не видел, а несло невыносимо. Катрин выламывала дверь на втором этаже, от жестких ударов сапога не выдержала филенка, но сама дверь распахиваться никак не желала.
