Явление лже-мессии
Всякому апокалипсису, даже если он совершается в одной отдельно взятой стране, предшествует явление лжепророков. Настоящим лжепророком первой русской революции был священник Георгий Гапон. Отцы православной Церкви учат: покаянием побеждаются все греховные страсти, кроме гордости. Эта сатанинская страсть, овладевая человеком, может проявляться в формах, ничем не отличимых от святости. Одержимый гордыней человек абсолютно верит в свою непогрешимую правоту и этою верою увлекает массы людей за собой – в бездну. Несомненно, отцом Георгием ко времени его тридцатитрёхлетия демон гордости уже овладел без остатка. Гапон уверовал в себя как в нового Мессию. Многие уверовали в него. Прокурор Петербургской судебной палаты в служебной записке министру юстиции свидетельствует о Гапоне: «Большинство считает его пророком, явившимся от Бога для защиты рабочего люда». Пролетарский спаситель явился.
В его жизни удача переплеталась с несчастьем, но всегда, до последнего рокового взлёта, его путь осеняло незримое покровительство могущественных сил. Что это было – перст Божий, коварство диавола или просто земная протекция молодому одарённому красавцу из народа? Георгий Гапон родился в 1871 году на Полтавщине, в семье крестьянской, но достаточно зажиточной, чтобы дать любимому сыну образование. Окончил Полтавскую духовную семинарию, женился, принял сан, получил выгодный приход – как говорили, благодаря поддержке симпатизировавшего ему полтавского епископа Иллариона. Тихая жизнь кладбищенского батюшки, казалось, предначертана отцу Георгию. В 1898 году – трагедия: попадья умерла, оставив на руках мужа двух малюток. Овдовев, он, в нарушение обычаев русской Церкви, уклонился от принятия монашества. Детей оставил своим родителям, а сам отправился в Петербург, поступил в Духовную академию. И опять не без помощи свыше: вроде бы слово за него замолвил сам Победоносцев по ходатайству некоей набожной полтавской помещицы.
Что и говорить, отец Георгий умел нравиться женщинам. Его проповеди скоро становятся модными в салонах великосветских вдов, близких и ко двору, и к кафедре митрополита Петербургского Антония. Ему открыто покровительствуют С. П. Хитрово, вдова гофмаршала двора Его Императорского Величества, и вдова министра иностранных дел княгиня М. А. Лобанова-Ростовская. Их протекция решает всё. С 1900 года неженатый священник, студент второго курса Академии, начинает служить в большой и многолюдной Церкви иконы Божией Матери всех скорбящих Радости в Гавани, близ завода Балтийской верфи. Приход по преимуществу рабочий, что в скором времени сыграет решающую роль в судьбе нашего героя. Однако тут Гапон не поладил с настоятелем – и через несколько месяцев его переводят из Скорбященской церкви на удобное место настоятеля храма 2-го приюта Общества попечения о бедных и больных детях («Общество синего креста»). Одновременно он преподаёт Закон Божий в Детском приюте трудолюбия св. Ольги. Сии учреждения находятся под покровительством императрицы-матери. Через посредничество статс-дамы её императорского величества Е. Н. Нарышкиной молодой священник с огненным взором и античным профилем представлен государыне.
Покровительство высоких особ спасает его в скандальной ситуации, на которой оборвалась бы карьера любого другого священнослужителя. Летом 1902 года отец Георгий пропал из Петербурга. Вскоре выяснилось: бежал на родину, в Полтаву, с соблазнённой им юной воспитанницей Марией (по другим сведениям Александрой) Уздалёвой. (Забегая вперёд, скажем, что Уздалёва оставалась со своим соблазнителем в радости и в горе, до самой его жалкой гибели в 1906 году, и за три года совместной жизни родила ему двоих детей.) По всем канонам православной Церкви Гапон после этого должен был быть извержен из сана. Однако митрополит Антоний принимает иное решение: по возвращении в столицу священник-прелюбодей становится неофициальным консультантом владыки по вопросам участия Церкви в рабочем движении. В этом качестве вступает в контакт с петербургским градоначальником Клейгельсом и с переведённым недавно в Петербург Зубатовым, отцом-родоначальником легальных (то бишь, подконтрольных полиции) рабочих организаций. В переговорах с ними рождается идея «Собрания петербургских фабрично-заводских рабочих».
