Но городовому объяснили, что барин пьян и шутит, и он убрался. Тем временем приехали остальные заговорщики; труп погрузили в машину Димитрия Павловича, отвезли на Острова и спустили под лёд возле Петровского моста. Там через три дня его обнаружила полиция.
Рассказ князя Феликса хорош во многих отношениях – и как беллетристическое произведение, и как опыт устранения демонов, и как сценарий остросюжетного фильма (неспроста именно сие мрачно-эффектное повествование легло в основу экранной версии убийства Распутина)… Один у него недостаток: он от начала до конца не соответствует действительности. Он выдуман. Юсуповское повествование поражает обилием внутренних несообразностей и внешних нестыковок.
Несообразность первая. Повод: Ирина. Князь Феликс (не смущаясь некоторой долей неблагородства, и даже, пожалуй, по-декадентски бравируя им) утверждает, что заманил Распутина в ловушку, обещая ему собственную жену. И тут же сообщает, что Ирины Александровны не было в Петрограде: она спокойно отдыхала в юсуповском имении в Крыму. Странно, не правда ли? Крым в декабре месяце, ветреный и дождливый, не лучшее место отдыха племянницы императора и супруги богатейшего аристократа России. Но – допустим. Допустим, княгиня Юсупова имела странное пристрастие к слякотной крымской зиме. А может, у неё были и другие причины уехать подальше от столицы (то, что её действительно не было в тот день в городе, можно считать достоверно установленным фактом). Но ведь все сведения о месте пребывания такой заметной личности, как княгиня Ирина Александровна, без малейшего труда можно было получить где угодно: у прислуги, в свете, при дворе, не говоря уже о полиции… Распутин располагал каналами для сбора подобной информации. Распутин должен был обладать репутацией поистине невероятно доверчивого человека, чтобы князь Феликс, заманивая его в ловушку, не предусмотрел возможности простой проверки. Рассказывают даже, что императрица Александра Фёдоровна, которой Распутин якобы признался в намерении «свидеться» с княгиней Ириной, высказала удивление: мол, её же нет в столице. И после этого «старец» ни в чём не усомнился. А ведь наведи Григорий Ефимович справки – и вся юсуповская авантюра летела бы к чертям, вместе с её создателем.
Несообразность вторая. Легкость, с которой Юсупов уводит осторожного и подозрительного Распутина от его охраны. У этой темы есть разные – явные и скрытые – стороны, и мы к ней ещё вернёмся. Но в любом случае поразительно, как это всё просто делается: достаточно войти по чёрной лестнице в квартиру усиленно охраняемого «объекта», вывести его на улицу, нахлобучить поглубже шапки себе и ему, поднять воротники, посадить в машину, завести мотор, поехать – и вся охрана сбита с толку. «Ох, рано встаёт охрана…»
Несообразность третья. Участие в деле поручика Сухотина и доктора Лазаверта. Это, поистине, загадочные личности: ни до, ни после убийства Распутина мы не слышим о них ничего. Сам Феликс объясняет их привлечение к убийству немногословно и туманно: «Я часто виделся с поручиком Сухотиным, раненным на фронте и проходившим лечение в Петербурге. Друг он был надёжный». Ничего не скажешь, веские основания для того, чтобы открыть постороннему человеку план опасного политического заговора, привлечь к участию в нём. И с какой целью? Что должен был делать Сухотин? Непонятно. Тоже и Лазаверт. Юсупов пишет: «Пятым в дело мы по совету Пуришкевича приняли Лазаверта». Кто он? Что он? Почему его «советует» Пуришкевич? Что могла значить рекомендация истеричного, неуравновешенного Пуришкевича? Что он должен был делать? Класть яд в пирожные? Но для этого не так уж необходимо участие никому не известного лишнего человека, хотя бы и с докторским дипломом. Констатировать факт смерти? Но обычно убийцы справляются с этой задачей и без участия докторов.
Вообще говоря, непонятен весь состав поименованных Юсуповым участников заговора. Зачем так много? Какова, например, роль Пуришкевича? Что он должен был делать? А великий князь Димитрий? Согласно рассказу Юсупова он играл всего-навсего роль хранителя револьвера, из которого был застрелен Распутин. Маловато для «принца крови». Складывается впечатление, что эти четверо приглашены как зрители на спектакль. Или же, предвидя сказочную живучесть «старца», Юсупов набирал как можно больше соучастников – кто с ядом, кто с револьвером, кто с удавкой?
