— То есть, вы сделали это только ради того, чтобы обезопасить себя? — он снова насмехался надо мной. — Я вам не верю, принцесса. Женщина с такими глазами и таким открытым взглядом не умеет лгать.
— А что вы хотите услышать? — я наконец взяла себя в руки, отодвинулась от ладони Финча и резко поставила чашку на стол, да с таким стуком, что ее содержимое чуть выплеснулось на гладкую поверхность. — Если вы думаете, что я сделала это от глубокого чувства к вам, то вы сильно ошибаетесь! — сказала и снова солгала. Теперь и ему, и себе.
— Хорошо, допустим, я вам поверю, хотя мне трудно это сделать, наблюдая за вашим волнением.
Я встала с кресла. Сжала губы. Лорд Финч пытался спровоцировать меня на признание, хотя сам мне толком ничего не рассказал. Повернул все к чувствам. Создавалось ощущение, что он видит меня насквозь, или просто мне казалось, что это так. Но сейчас я просто не могла ему признаться в своей любви, опасаясь, что не услышу ответного признания.
— Если вы будете продолжать говорить со мной в том же тоне, я уйду, — сказала уверенно.
— Я знаю, что нравлюсь вам, — Финч встал с кресла и приблизился ко мне, — но хочу, чтобы вы признались в этом сами.
— Нет! — ответила сухо.
— Нет, не нравитесь, или нет, не признаюсь? — поддел он, а затем произошло то, чего я уж никак не могла ожидать.
Все, что я успела, это моргнуть от удивления, когда опекун шагнул ко мне и заключил в свои объятия, сжав нежно мою талию. А затем его правая рука, уверенно подняла мой подбородок и на несколько секунд серый взгляд встретился с моим, и потом он меня поцеловал.
Жесткие губы накрыли мои решительно и нежно. Тело пронзила сладкая дрожь. Ноги стали ватными, а руки зажили своей жизнью. Они впились в волосы Финча, чтобы еще ближе, словно это было возможным, притянуть его лицо к моему. Я не заметила, как начала отвечать на его поцелуй. Как часто я представляла себе его, свой первый поцелуй, предполагая, что он будет робким и неуверенным, трогательным касанием чужих губ к моим. Но меня ожидало совсем иное ощущение. Острое, горячее, оно заставило мое сердце биться с неведанной силой и отвечала я, себе на удивление, уверенно и по первобытному дико. Я сама себе показалась зрелой и опытной, хотя совсем потеряла голову от нахлынувших чувств, которые стучали только одно единственное слово: «Люблю».
Сколько длилось это головокружительное волшебство, не знаю, не помню. Но когда меня отпустили, и я смогла открыть глаза, то увидела перед собой улыбающееся лицо своего опекуна. Его обычно холодные глаза сияли, а на губах искрилась довольная улыбка.
— Милорд! — мои руки все еще дрожали. Я со стыдом вспомнила, как минуту назад пылко отвечала на поцелуй, и лицо залилось румянцем, под стать цвету пламени в камине.
— Я получил ответ на свой вопрос, — сказал сэр Генри.
— Да вы наглец! — выдавила я.
— Есть немного! — его улыбка стала еще шире, и мне неожиданно захотелось стереть ее, слишком довольной она была.
— За кого вы меня принимаете! — резко развернувшись, почти побежала к двери. За спиной послышались шаги. Финч не собирался отпускать меня и у дверей поймал, схватив за плечи еще до того, как я успела положить руку на дверную ручку. — Отпустите, — с силой передернула плечами, пытаясь сбросить его широкие ладони, при этом понимая, что от их тепла на моем сердце расцветает что-то нежное.
Губы горели от жаркого поцелуя. Кажется, им было мало, и они хотели снова ощутить мужское прикосновение.
— Я вас уже не отпущу, Элиза! — Финч прижался губами к моим волосам. — Выходите за меня, Элиза. Не будем ждать вашего совершеннолетия. Я не хочу терять драгоценные месяцы на то, чтобы соблюдать дистанцию между нами. Я больше не в силах терпеть подобное и следить за тем, как кто-то другой претендует на вас. Я больше не могу не прикасаться к вам. Это настоящая мука!
Он явно намекал на Артура. Значит, опекуна задело предложение наследника престола, сделанное мне на балу. А если задело, то вывод один — он ревнует. Ох, как же это оказалось приятно! Ощущение, по силе сравнимое с нашим первым поцелуем! Внутри все затрепетало. Мне хотелось петь и танцевать. Но я удержалась от столь порочащего леди поведения. Зато мой опекун себе не отказывал ни в чем. В проявлении эмоций он превзошел сам себя.
