Танис переглянулся со Стурмом, и рыцарь вопросительно поднял брови.Оба знали, что кендеры не ведали страха - и в то же время были необычайночувствительны к природе других существ. В былые годы Танис немалопутешествовал вместе с Тасом. При этом они попадали в самые разныепеределки, нередко очень опасные. Но чтобы кендер сказал о каком-нибудьобитателе Кринна: "Жуть, да и только!" - такого еще не бывало.
- А вот и они, - сказал Танис и вместе с Тасом и Стурмом отошел втень деревьев по левую руку от дороги, присматриваясь к выходившим из-заповорота жрецам. Пока они были еще далековато, и полуэльф затруднился бысказать о них что-либо определенное. Разве только то, что шли они довольномедленно, катя по дороге большую ручную тележку.
- Может быть, поговоришь с ними, Стурм? - негромко предложил Танис. -Надо расспросить, что там дальше на большаке. Только, друг, будьосторожен...
- Постараюсь, - улыбнулся Стурм. - Я, знаешь, вовсе не настроенпогибать без особой нужды.
И рыцарь стиснул руку Таниса в своей, принося безмолвные извинения.Потом проверил, хорошо ли ходит в старинных ножнах меч. И, перейдя дорогу,прислонился к траченному временем забору, склонив голову на грудь, - нидать ни взять путник, расположившийся на отдых. Танис постоял немного внерешительности, но затем повернулся и углубился в лес. Тассельхофпоследовал за ним.
- Ну и что там? - завидя Таниса и Таса, спросил Карамон.Проголодавшийся богатырь как раз подтягивал ремень, отчего весь егоарсенал громко лязгал. Остальные жались друг к дружке за густой поросльюкустов, позволявших им, однако, хорошо видеть дорогу.
- Тихо! - Танис опустился на колени между Карамоном и Речным Ветром.- Жрецы, - сообщил он им шепотом. - Восемь жрецов идут по дороге. Стурмсобирается заговорить с ними...
- Жрецы! - пренебрежительно хмыкнул Карамон и поудобнее уселся напятки. Зато Рейстлин беспокойно зашевелился.
- Жрецы, - прошептал он задумчиво. - Не нравится мне это!
- Что ты имеешь в виду? - спросил Танис.
Рейстлин смотрел на него из-под капюшона: Танис видел только егоглаза, золотые глаза со зрачками в виде песочных часов. Они светилисьхитростью и умом.
- Странные жрецы. - Рейстлин говорил подчеркнуто терпеливо, словнообъясняя что-то ребенку. - Наш жезл наделен священной целительной силой -силой, какой не бывало на Кринне со времен Катаклизма! Ну, а мы сКарамоном уже видели в Утехе эту публику в капюшонах. Так не кажется литебе. Друг мой, несколько странным, что жезл и жрецы одновременнопоявились в одном и том же месте, где никогда прежде не видели ни того, нидругого? Быть может, жезл и должен им принадлежать?
Танис покосился на Золотую Луну. На ее лице лежала тень беспокойства:она явно размышляла о том же. Танис вновь посмотрел на дорогу. Закутанныежрецы еле тащились, везя тележку. Стурм сидел на заборе, поглаживая усы.
Время медленно текло в ожидании. Все молчали. Серые облака надголовой постепенно сгущались, небо потемнело, начал накрапывать дождь.
- Ну вот, только дождя для полного счастья и не хватало, - заворчалФлинт. - Мало того, что я сижу под кустом, словно жаба какая-нибудь, ядолжен еще и вымокнуть до нитки...
Танис наградил гнома испепеляющим взглядом. Флинт неразборчивопробормотал еще что-то и умолк. Только и слышно было, как шлепали помокрым листьям, барабанили по шлемам и щитам капли дождя. Это был холодныйнескончаемый дождь, от которого не спасет никакой плащ. Вода бежала подраконьему шлему Карамона и стекала по шее. Рейстлин затрясся и началкашлять, прикрывая рукой рот, чтобы было не так слышно. Друзья поглядывалина него с тревогой...
Танис не сводил глаз с большака. Как и Тас, он ни разу еще не виделникого похожего на этих жрецов - а ведь он прожил сто с лишним лет! Всеони были высокими, футов шести, не менее. Длинные одеяния скрывалиочертания тел, а поверх одеяний на каждом был плотный плащ с капюшоном.Даже ступни и кисти рук были обмотаны полосками ткани, неприятнонапоминавшими повязки, которыми прокаженные прикрывают свои язвы.Приблизившись к Стурму, жрецы начали озираться. Один из них уставился какраз на те заросли, где прятались путешественники. Его лицо скрывалисплошные повязки; были видны лишь темные поблескивавшие глаза.
