— Чтоб не встал, — просто сказал Гранцов. — Вон, ручку дверную возьми. И в висок. Выбора нет. Или мы их, или они нас. Ты за руль. Дорогу найдешь?
— Здесь одна дорога, вниз, — сказал Кирсанов.
— Я его сзади придержу, а ты — бей. Действуй, Марат, — сказал Гранцов и встал в угол за дверью. — Не мне тебя учить.
— Есть.
Марат сел на ящик, туго обхватив ржавую скобу дверной ручки, так, что только ее торец едва выглядывал из кулака. Заскрежетал замок, дверь приоткрылась, и заглянул тип в красной косынке под глазами. Увидев, что посреди комнатки сидит только Кирсанов, небрежно постукивая кулаком по колену, он распахнул дверь пошире и шагнул внутрь. Марат уже привстал…
Но Гранцов в последний момент вдруг услышал шум подъезжающей машины. Он сказал:
— Отставить!
Бандит резко развернулся в его сторону, неловко стаскивая с плеча автомат.
— Спокойно, спокойно, — сказал Гранцов. — Оксана, переведи ему, что все нормально.
Он мог бы сказать это и сам. Его познаний в языке Сервантеса вполне хватало, чтобы общаться с кубинцами в Эфиопии. Он, может быть, плохо воспринимал на слух, потому что давно не практиковался. Но говорить мог, хоть и не особо заботясь о произношении.
Однако сейчас знание языка стало его незаметным оружием. И демонстрировать его раньше времени Гранцов не собирался.
Оксана заговорила с бандитом, взмахивая руками перед собой, и он повесил автомат за спину. В следующий миг стало слышно, как во двор влетела еще одна машина.
Захлопали дверцы, двор наполнился возбужденными голосами, и по деревянной лестнице загрохотали шаги. Их было шестеро, и они не скрывали своих лиц. Красные косынки болтались на шеях, как пионерские галстуки. Один из них был в круглых очках, а пышная шевелюра и бородка клинышком придавали ему сходство с известным портретом Троцкого. Он обратился к Оксане, и она начала переводить.
— Спрашивают, где деньги. Не верят, что вы привезли с собой только девятьсот долларов на двоих.
— Скажи, что мы заплатили турфирме за полный сервис. «Олл инклюзив». Нам наличка не нужна.
— Не верят. Говорят, где кредитные карточки?
— Объясни им, что мы русские. Мы тупые. Мы не умеем кредитками пользоваться.
— Говорит, что сейчас начнет отрезать нам пальцы на ногах.
— Это бесполезно, — сказал Гранцов. — А почему на ногах?
— Руками вы будете писать письмо в свое посольство.
— Наше посольство не платит выкуп, — сказал Гранцов. — Пусть обращаются в турфирму.
— Обращались. Там не знают о таких туристах. Там говорят, что русская группа улетела в Бразилию.
В комнате появился фотограф с «полароидом». Гранцову дали в руки развернутую газету и сфотографировали с ней. Потом заставили Кирсанова встать на колени перед ним, и сделали групповой снимок.
— Говорят, что надо позвонить домой, в офис, в Москву, чтобы оттуда прислали деньги.
— Они хоть знают, где Москва? Объясни, что это далеко. Сколько они хотят?
— Двести тысяч. Долларов.
— У нас нет таких денег, — Гранцов развел руками.
Это звучало очень правдоподобно из уст человека в тельняшке и джинсах, но «Троцкий» гневно закричал на Оксану.
— Они убьют вас.
— Зачем снимали?
Фотограф дал Оксане стопку снимков, и она передала их Гранцову, не рассматривая.
— Это фото тех, кто не заплатил.
— Интересно, — сказал Гранцов. — Стреляют в ухо. Вижу резаные раны на груди. Пытали, наверно. Спроси у него, а есть снимки тех, кто заплатил?
Красные косынки засмеялись.
— Такие снимки родственники забирают на память.
— Все понятно, — сказал Гранцов. — Как он собирается получить деньги? Телеграфным переводом? Бандеролью?
— Вы позвоните в офис и скажете, что хотите купить здесь пару дорогих машин. Пусть переведут двести тысяч на счет фирмы.
— Это займет много времени. Мы будем сидеть в этом карцере, пока не придут деньги?
— Нет. Скоро за нами приедет грузовик. Они увезут нас в лес. Там лучше, чем в городе. Чистый воздух, — Оксана переводила дрожащим голосом, а бандиты ржали после каждой реплики «Троцкого».
Фотограф порылся в своей сумке и показал еще несколько снимков. Гранцов увидел на них сидящих под деревом длинноволосых и бородатых людей. Лохмотья едва прикрывали их плечи. Руки, худые, как спички, тянулись к большой миске с какой-то кашей.
