Автомат не самое хорошее оружие для рукопашного боя. Пара ножей была бы удобнее. Не говоря уже о короткой пике. Такие пики бойцы в роте Гранцова делали сами — заточенный пруток арматуры, рукоять из простого шланга. Безотказное, надежное и бесшумное оружие.
Но сгодится и автомат со штыком.
Почему-то перед отправлением за границу туристов не инструктируют, как вести себя в такой ситуации. Гранцову пришлось разрабатывать тактику поведения самостоятельно. Будем набивать себе цену, решил он. И постараемся разделиться. Может быть, они кого-нибудь из нас отпустят за выкупом? Вряд ли. Сделать вид, что мы родственники с Кирсановым? Или, еще лучше, я его начальник? Безнадежно. Но все-таки придется что-то им говорить, чтобы усыпить бдительность.
Хватит мудрить, сказал себе Гранцов. Еще две минуты отдыха — и беремся за дело.
Он прислушивался ко всем звукам, доносящимся сквозь неплотно слепленные кирпичи в оконном проеме. Во дворе переговаривались двое. Ему показалось, они о чем-то вяло спорили. Гранцов ничего не понимал, потому что слышимость была плохой. К тому же рядом ворковали Марат с Оксаной.
«Подумаешь, проблема, — говорил Кирсанов. — Сейчас Ромка заплатит любые бабки, лишь бы шума не было. Они же трясутся над каждым клиентом. Прикинь, какой удар, если с нами что-то случится. Это же полный конец всей фирме. Ромка заплатит».
«Ромка заплатит», — отозвалась девушка. — «За вас. За меня никто платить не будет. Я никому не нужна».
«Спокойно, спокойно. Без тебя мы отсюда не уйдем. Закон разведки знаешь? Сколько ушло, столько и вернется. Так что спокойно, сеньорита».
«Дурачок, какая разведка? Здесь не в игрушки играют. Здесь каждое утро на помойке кого-нибудь находят. Сколько подружек я уже похоронила… Теперь, значит, моя очередь».
Она, наконец, заплакала, а Марат засопел, наверно, обнимая ее. В комнате стало совсем тихо. Тарахтел разношенный двигатель машины во дворе, по радио играла гитара, охранники азартно выкрикивали какие-то короткие фразы.
Гранцов «проснулся», потянулся и спросил:
— Как обстановка?
— Обстановка стабилизируется, — доложил Кирсанов.
— Оксана, ты слышишь, что там делается во дворе? — спросил Гранцов. — О чем они там болтают?
— О чем? — она по-детски, кулаками, вытерла глаза. — Нас охраняют трое. Во дворе стоит машина, они не глушат движок, чтоб аккумулятор подзарядить. Ночью нас перевезут в другое место.
— До ночи еще далеко. Как насчет посольства?
— Не слышно. Они даже не знают, что мы русские. Называют канадцами.
— Плохо, — сказал Гранцов. — Кругом бардак. Может, нас вообще по ошибке захватили?
Он встал и расправил матрас. Его рука что-то нащупала под засаленной тканью. Быстро отыскав прореху, Гранцов запустил руку внутрь и вытащил бумажный комок.
— Что такое? Да это записка! На каком это языке? Французский?
Оксана распрямила обрывок.
— Итальянский. Это письмо в полицию.
— Можешь перевести?
— Конечно. Меня зовут Риккардо Канталья. Меня… в общем, украли, 20-го ноября. Сегодня 28 ноября, и сегодня меня повезут в Буццо. Оттуда никто не возвращается. Кто найдет письмо, пусть сообщит в местное представительство «Фиат». Все.
— Нас тоже повезут в Буццо, — сказал Марат. — Духи называли это слово несколько раз. Только я не знал, что это название города.
— Это не город, — тихо сказала Оксана. — Это район в сельве. Партизанский район. Туда даже военные не заходят, боятся.
— Плохо, — сказал Гранцов. — Совсем плохая провокация.
Он встал и встряхнул тюфяк, приговаривая:
— Ну-ка, ну-ка, что у нас тут в почтовом ящике?
На пол выпали комочки бумаги. Дрожащими пальцами Оксана разворачивала их и читала. На португальском, на английском, на немецком… Всех увозили в Буццо, откуда никто не возвращался.
— Все не то. Хоть бы одна была записочка на русском, — сказал Гранцов.
— Давайте мы напишем, — предложил Марат.
Гранцов ничего не ответил, аккуратно расправляя бумажки и складывая их в карман.
— Сюда идут, — Кирсанов прислушался. — Один идет.
— Так, — сказал Гранцов. — Делать нечего, надо выбираться. Внизу двое. Выруби мне этого, остальные мои.
— Как это, вырубить? — переспросил Марат.
