Свет ламп померк. Калот взял с колен платок, чтобы вытереть со щёк слёзы.
«Сила, о проклятье, у меня сейчас голова треснет».
— Ну, хорошо, — прошептал Локон, — давай выложим карты на стол. Не сомневаюсь, что Первый Кулак будет только рад, если ты упорядочишь все его подозрения. Говори прямо, старый друг.
Рваная Снасть взглянула на Дуджека. Лицо командира застыло, глаза пристально буравили Тайшренна. Он очень серьёзно размышлял.
Калот склонился к ней:
— Да что творится, Снасть?
— Понятия не имею, — прошептала она, — но становится всё жарче.
Она попыталась сказать это небрежно, хотя все её мысли сплелись в холодный узел страха. Локон служил Империи дольше, чем она, дольше, чем Калот. Он был среди тех чародеев, которые дрались против малазанцев в Семи Городах, ещё до того, как пал Арэн, и Святые фалах'ды разбежались, прежде, чем ему предложили на выбор смерть или службу новым хозяевам. Локон вступил в магический отряд Второй армии в Пан'потсуне — как и Дуджек, он был со старой гвардией, когда зашевелились змеи узурпации, в день, когда Первого Меча Империи предали и зверски убили. Локон что-то знал. Но что?
— Ладно, — протянул Дуджек, — у нас есть работа. Давайте за неё браться.
Рваная Снасть вздохнула. Старый Дуджек умел говорить. Она бросила взгляд на Однорукого. Чародейка хорошо знала его; не в качестве друга — у Дуджека не было друзей, — но в качестве лучшего военачальника в Империи. Если, как только что намекнул Локон, Первый Кулак пал жертвой предательства и если Тайшренн как-то в этом замешан…
«…мы — согнутая ветка, — сказал как-то Калот о Войске Однорукого. — И страшись, Империя, того дня, когда она сломается. Воины Семи Городов, скрытые призраки побеждённых, но непобедимых…»
Тайшренн подал знак ей и другим магам. Рваная Снасть поднялась, за ней Калот. Локон остался сидеть, прикрыв глаза, словно уснул. Калот обратился к Дуджеку:
— Так что насчёт перевода?
— Позже, — проворчал Первый Кулак. — Все эти бумажки превращаются в кошмар ночной, если у тебя осталась только одна рука.
Он осмотрел свой отряд чародеев и уже собирался что-то добавить, но Калот заговорил первым:
— «Аномандарис».
Глаза Локона распахнулись и с ярким наслаждением впились в Тайшренна.
— А-а-а, — проговорил он в тишине, которая последовала за единственным словом Калота. — Конечно. Значит, ещё три Высших мага? Всего три?
Рваная Снасть смотрела на бледное, неподвижное лицо Дуджека.
— Поэма, — тихо сказала она. — Теперь я вспомнила.
Каладан Бруд, подобный менгиру, зиму несущий,
в кургане лежащий, горя не знающий…
Калот подхватил следующие строки:
— …в гробнице, лишённой слов,
и в руках его, что наковальни крушили…
Рваная Снасть продолжила:
— …молот песни его —
живёт он, не просыпаясь, так дайте всем знать
безмолвно — его не будите!
Его не будите.
Когда затихли эти слова, все в шатре уставились на Рваную Снасть.
— Кажется, он проснулся, — сказала она, хотя во рту у неё пересохло. — «Аномандарис», эпическая поэма Рыбака Кельтата.
— Но это поэма не о Каладане Бруде, — нахмурившись, проговорил Дуджек.
— Да, — согласилась чародейка. — Она по большей части о его спутнике.
Локон медленно поднялся на ноги. Он шагнул к Тайшренну.
— Аномандр Рейк, Властитель тисте анди, который суть души Беззвёздной Ночи. Рейк, Грива Хаоса. Вот кто такой владыка Луны, и ты выставляешь против него четырёх Высших магов и один отряд чародеев.
На гладком лице Тайшренна теперь поблёскивали капельки пота.
— Тисте анди, — проговорил он ровным голосом, — не похожи на нас. Тебе они могут показаться непредсказуемыми, но это не так. Они просто другие. У них нет собственной цели. Они просто переходят от одной человеческой драмы к другой. Ты и правда думаешь, что Аномандр Рейк останется здесь и будет драться?
— А Каладан Бруд отступил? — огрызнулся Локон.
— Он не тисте анди, Локон. Он человек — некоторые говорят, с примесью крови баргастов, но так или иначе в нём нет ни самой Старшей крови, ни верности её обычаям.
Рваная Снасть сказала:
— Ты рассчитываешь, что Рейк предаст чародеев Крепи — нарушит договор, который они заключили.
— Риск не так велик, как может показаться, — сказал Высший маг. — Беллурдан кое-что выяснил в Генабарисе, чародейка. Новые свитки «Блажи Готоса» нашлись в горах за Чернопёсьим лесом. В них, среди прочего, есть рассуждения о тисте анди и других народах Старшей эпохи. И вспомните — Семя Луны уже однажды отступило вместо того, чтобы ввязаться в открытый бой с Империей.
