Локон фыркнул.
— Давай обойдёмся без спектакля, Тайшренн, так всем будет лучше.
Не обращая внимания на слова Локона, Высший маг продолжил:
— Присутствие Семени Луны переполнило чашу терпения Императрицы…
Дуджек склонил голову набок и перебил его тихим, хриплым голосом:
— Императрица перепугана настолько, что готова ударить первой — и ударить изо всех сил. Говори прямо, чародей. Ты же имеешь дело со своими передовыми бойцами. Прояви хоть каплю уважения, Худ тебя дери.
Высший маг пожал плечами.
— Разумеется, Первый Кулак. — Он обернулся к чародеям. — Ваш отряд, я и ещё трое Высших магов в течение часа атакуем Семя Луны. Большая часть его обитателей отправилась на Северную кампанию. Мы считаем, что Владыка Луны там один. Три года лишь его присутствие удерживало нас на месте. Сегодня утром, коллеги, мы проверим этого Владыку в бою.
— И будем искренне надеяться, что до сих пор он блефовал, — добавил Дуджек, нахмурившись так, что морщины на лбу залегли ещё глубже. — Вопросы?
— Как быстро я могу добиться перевода в другую армию? — спросил Калот.
Рваная Снасть откашлялась.
— Что мы знаем о хозяине Семени Луны?
— Боюсь, очень мало, — прикрыв глаза, ответил Тайшренн. — Он тисте анди, это наверняка. Архимаг.
Локон наклонился вперёд и демонстративно плюнул под ноги Тайшренну.
— Тисте анди, Высший маг? Я думаю, мы можем выразиться несколько точнее, не так ли?
Головная боль усилилась. Рваная Снасть поняла, что задержала дыхание, и медленно выдохнула, оценивая реакцию Тайшренна — на слова Локона и на традиционный в Семи Городах жест вызова.
— Архимаг, — повторил Тайшренн. — Возможно, сам Архимаг тисте анди. Любезный Локон, — добавил он чуть более низким голосом, — твои примитивные племенные обряды весьма затейливы, но несколько безвкусны.
Локон оскалился.
— Тисте анди — первые дети Матери-Тьмы. Ты ведь почувствовал дрожь на Путях Чародейства, Тайшренн. И я тоже. Спроси Дуджека о том, какие доклады приходят с северного фронта. Старшая магия — Куральд Галейн. Владыка Семени Луны — Великий архимаг, и ты знаешь его имя не хуже меня.
— Ничего такого я не знаю, — огрызнулся Высший маг, который наконец вышел из себя. — Может, ты просветишь нас, Локон, а потом я поинтересуюсь источником твоих сведений.
— Ага! — Локон подпрыгнул на стуле, и на его напряжённом лице отразилась откровенная злоба. — Угроза от Высшего мага. Вот это дело. Тогда ответь мне: почему только три других Высших мага? Не настолько же нас потрепали. Более того, почему мы этого не сделали два года назад?
Что бы ни начиналось между Локоном и Тайшренном, их прервал Дуджек, который без слов заворчал, а потом сказал:
— Положение отчаянное, маг. Северная кампания на грани краха. От Пятой почти ничего не осталось, и подкреплений они не получат до следующей весны. Суть в том, что владыка Луны может в любой момент призвать свою армию обратно. Я не хочу посылать вас в бой против армии тисте анди и уж точно не хочу открывать для Второй два фронта, когда к осаждённым придёт помощь. Это плохая тактика, а кто бы ни был этот Каладан Бруд, он уже показал, что способен вынудить нас заплатить по высшему разряду за подобные ошибки.
— Каладан Бруд, — пробормотал Калот. — Клянусь, я это имя уже где-то слышал. Странно, что я раньше об этом не подумал.
Рваная Снасть прищурилась и внимательно посмотрела на Тайшренна. Калот был прав: имя человека, который командовал тисте анди и Багровой гвардией, и ей казалось знакомым — но как древнее, из старинных легенд, может, даже из какой-то эпической поэмы.
Высший маг встретил её взгляд спокойно и расчетливо.
— Необходимости в обоснованиях, — сказал он, обернувшись к остальным, — больше нет. Императрица отдала приказ, мы должны подчиниться.
Локон снова фыркнул.
— Если уж дошло до выкручивания рук, — он откинулся на спинку стула, по-прежнему вызывающе улыбаясь Тайшренну, — вспомни, как мы играли в кошки-мышки в Арэне. От этого плана смердит тобой. Ты уже давно подыскивал такую возможность. — В его ухмылке прорезалась жестокость. — Кто же тогда остальные три Высших мага? Дай угадаю…
— Довольно! — Тайшренн шагнул к Локону, который вдруг замер совершенно неподвижно, только глаза заблестели.
