Затем наступила кратковременная передышка. Илья судорожно втянул воздух, будто это был его первый вздох. Розовая пелена в глазах заколебалась, стала тоньше, прозрачнее.
Кто-то позвал его.
Из объема изображения на Илью смотрел уже знакомый ему диспетчер службы Контроля Евразии. Как же его «зовут?.. Мысли ворочались тяжело и непослушно. Зовут?.. Кажется, Курт…
Илья, стараясь унять противную дрожь в руках, показал жетон.
— Знаю, — кивнул Леманн. — Но все же, Садовник, пожалейте себя. Такие перегрузки…
— Я боюсь не успеть, — перебил его Илья. — Нельзя, чтобы я не успел. Никак нельзя!
Леманн опять кивнул.
— Можете пока не контролировать полет, — сказал он, опуская взгляд. Мы поведем вас. До посадки. Задавайте только главные параметры: скорость, курс. Это, к сожалению, все, что мы можем сделать для вас.
— Спасибо, Курт. — Илья вымученно улыбнулся. — У меня есть просьба. Брат Анатоль на вызовы почему-то не отвечает. Дайте мне, пожалуйста, пеленг его браслета связи.
— Будет сделано. Мы поведем вас по пеленгу.
Гравилет нырнул вниз. Ускорение» на сей раз было не такое сумасшедшее во рту по крайней мере не появился привкус крови.
До сих пор Илья только действовал — не раздумывая, полуавтоматически. Теперь, наконец, появилась возможность оглянуться, попробовать представить ситуацию.
Что же приключилось с Анатолем?
Однозначного ответа на этот вопрос не было. Его могла знать — скорей всего знает! — Ирина, но что-то мешало Илье вызвать ее и вот так, прямо сейчас, расспросить подробности. Ей и без того тяжело. Переживает… Да и какие подробности тебе нужны? Ведь Ирина ясно сказала: «Он ничего так и не понял». Это значит, Анатоль не понял главного. Он так и не уразумел, что дорог Ирине, что нужен ей, но не такой, каким был, каким есть сейчас, а овладевший собой. Он не понял, что требовательная любовь Ирины не приемлет его болезненное самолюбие, импульсивность и непоследовательность, его нетерпение. А значит, не разглядел и самой любви. Значит, опять выстегал себя по старым ранам, опять перед ним стена ложной безнадежности…
Гравилет завибрировал, входя в нижние, более плотные слои атмосферы. Слева по курсу мелькнули и пропали розовые перья так называемых перламутровых облаков. Земля разбухала буквально на глазах — сумеречная, безбрежная, одетая в лохматую шкуру тайги. Она была уже полусонная и только неяркий костер Свердловска, мерцающий у самого горизонта, да редкие желтые прожилки магнитотрасс подтверждали: земля эта все-таки обитаема.
Гравилет шел уже на высоте двух-трех километров.
Илья начал узнавать местность. Сейчас промелькнет речушка. Точно. Вот она. Дальше будет энергетический центр, еще дальше — грузовой космодром, куда прибывают экспонаты со всех Обитаемых миров, а километрах в двенадцати от него — поселок строителей.
Гравилет вздрогнул и круто забрал влево. Там, если ему не изменяла память, находился центральный котлован будущего музея, а среди сосен и скал хранились бесценные образцы первых внеземных баз и построек.
«Чего его сюда занесло? — с тревогой подумал Илья об Анатоле. — Что он тут ищет?»
На пульте зажегся красный огонек: автопилот сообщал, что цель полета уже можно увидеть невооруженным глазом. Илья перешел на бреющий. Его легкая машина закружила над верхушками деревьев, неосвещенными куполами и зданиями.
Анатоля нигде не было.
Илья включил прожектор и ахнул.
Под гравилетом, в кругу света, на теле земли чернел рваный шрам. Так показалось в первый миг. Дальше взор Садовника отметил, что на самом деле это огромный отвал, в котором смешались вывороченные с корнями деревья, валуны, элементы каких-то металлических конструкций. С другой стороны двадцатиметровой «просеки» громоздился точно такой же вал.
«Неужели… Анатоль? — обожгла Илью страшная догадка. — Неужели в нем пробудилось древнее и дикое желание разрушать?!»
Он бросил гравилет вдоль «просеки».
Десятки изумительных творений человеческих рук валялись по обе стороны ровной, как дорога, полосы — раздавленные, искореженные, кое-где сочащиеся дымом. Вот торчит угол бревенчатой фактории с Гелиоса — двойника Земли. Рядом чей-то видавший виды космобот, который и в этом последнем сражении оказался молодцом — слепая сила неизвестного механизма только опрокинула его, согнула одну из опор. А что это? Господи, это же подводное поселение с Лорелеи: огромное полураздавленное «яйцо» горело изнутри, и неестественное зеленое пламя облизывало верхушки сосен.
