Эли не сводил с меня взгляда еще целых пять секунд. Потом прошептал так тихо, что я еле расслышала его слова.
– Приветствую тебя.
Слезы навернулись у меня на глаза.
– Приветствую тебя…
Эли и его семья ушли. Некоторое время я стояла одна посреди танцплощадки. Потом обернулась и посмотрела прямо в синие, не знающие жалости глаза моей бабушки.
* * *
На следующий день мистер Неддлер вошел в отделанный мрамором офис начальника полиции Бернт-Стенда.
– Послушайте, я не знаю, насколько это важно, но одна вещь мне не дает покоя с тех самых пор, как нашли машину Клары.
Крейтон Неддлер описал ссору Джаспера Уэйда и Клары на стоянке возле его бара поздно ночью; рассказал, что Джаспер был страшно зол, как он толкнул Клару так, что она упала; как угрожал убить ее. Не забыл он и о том, что Клара была полна решимости догнать Джаспера и что она поехала за ним по темной горной дороге.
Через час Лоуден пересказал свой разговор с Неддлером слово в слово, пока Сван вела его в нашу элегантную гостиную в Марбл-холле.
– Мисс Сван, – наконец сказал он, – Джаспер Уэйд оказался последним, кто видел вашу сестру живой, и у него была причина причинить ей вред. Мне неприятно об этом говорить, но мне в голову приходят очень плохие мысли.
– Бабушка! – В моем голосе звучало предупреждение. – Бабушка!
Выражение лица Сван давало понять, что мое поведение переходит все границы. От нее повеяло арктическим холодом, когда она повернулась и посмотрела на меня.
– Дарл, выйди из комнаты!
Я упрямо покачала головой. Я твердо решила, что не позволю ей проделать такое с отцом Эли. Но что я могла сказать Лоудену?
Господин начальник полиции, это сделали мы. Бабушка, Матильда и я. Мы позволили Кларе утонуть в пруду, ночью протащили ее тело через лес и закопали под сенью мраморных цветов. Везите нас всех в тюрьму.
Но если я все это скажу, что будет тогда с Матильдой, с Карен? Я не могла потянуть их за собой.
– Бабушка, – повторила я сквозь стиснутые зубы. – Мистер Уэйд не убийца. Я знаю это.
Ее глаза пронзили меня насквозь. Мы молча вели сражение.
– Я уверена, что ты права. Но начальник полиции Лоуден собирается только задать ему несколько вопросов.
Лоуден кивнул.
– Малышка Дарл, ты славная девочка, ты видишь в людях только хорошее, и это прекрасно. Но каждый должен выполнять свою работу. Я просто собираюсь заглянуть в Каменный коттедж, поговорить с Джаспером Уэйдом и попросить его кое-что мне объяснить. Мы все выясним и все уладим. Никому не будет плохо, милая.
«Людям и так уже плохо!» – хотелось мне крикнуть ему в лицо, но я словно замерзла. Я училась тому, как следует себя вести в подобных ситуациях; что можно сказать, а о чем лучше промолчать.
– Ладно, – согласилась я, изобразила вздох глубокого удовлетворения, повернулась и медленно вышла из гостиной под пристальным взглядом Сван. Оказавшись на свободе, я бросилась бежать прочь из дома, вниз по ступеням террасы, в лес.
* * *
Вещи погрузили в деревянный трейлер – немного мебели и всякие мелочи. Новый мотор для старого грузовичка. Немного наличных – то, что им удалось отложить в банке Бернт-Стенда, – были спрятаны в картонной коробке под передним сидением. Только это и изменилось за те три года, что они провели в Бернт-Стенде. Город изменил их жизнь сначала к лучшему, а потом и к худшему.
Эли старался не думать о том, какими нищими они будут выглядеть, уезжая из города. Он покрепче притянул веревкой кухонный стул, который водрузил поверх остальной мебели в трейлере. Ему хотелось плакать Отчаяние и гнев разрубили его жизнь пополам, оставив глубокий след, как топор в полене. И там, на другой стороне, осталось его детство.
– Вот почти и все, – сказал Па, бросая пальто на переднее сиденье машины.
– Эли! – позвала Ма, вынося из коттеджа набитую битком картонную коробку. Глаза у нее опухли от слез.
Эли поспешил ей на помощь:
– Да, мама?
– Найдешь местечко для этого? Только будь осторожнее. Это сандвичи с индейкой и посуда. Поставь так, чтобы не раздавить.
– Хорошо.
Это должно было стать их рождественским ужином. Они бы ели и радовались, смотрели концерт по телевизору… А теперь это стало едой в дорогу в дешевых пластиковых контейнерах, сандвичи были завернуты в промасленную бумагу. Эли захотелось закричать, завыть, кого-нибудь ударить. Но он молча понес коробку к трейлеру, где отец укладывал получше короба с одеждой и прочими вещами. Па выпрямился, увидел семейный рождественский обед, упакованный в коробку, и его лицо побелело.
