Позвонила бабушка. Я уединилась на кухне, чтобы спокойно с ней пообщаться, а возвращаясь, застала в гостиной бурное обсуждение, вернее спор. Кое-что я услышала.
— Как ты можешь быть уверен? Ты не знаешь, чем она занималась прошлой ночью на самом деле! — Это Эд.
Что ж вполне разумное замечание.
— Я знаю, что она никого не убивала! — уверенность, прозвучавшая в голосе Алана, приятно удивила.
— Вероятно, и всё же ты здорово рискуешь!
— Ты бы видел те фотографии! Да я чем угодно рискну, чтобы до этой твари добраться! Просто помоги.
Я предусмотрительно кашлянула и, чуть помедлив, вошла. Эд поднялся с дивана.
— Мне пора возвращаться, а ты поедешь? — он вопросительно посмотрел на Алана, тот отрицательно покачал головой.
— Не могу. У этого подонка есть ключ.
Мило, но самопожертвование мне ни к чему. Я поспешила отклонить сей благородный порыв:
— Поезжай. Завтра вызову слесаря и поменяю замок.
— До завтра ещё целая ночь, — упрямился Алан. — Я останусь.
— Что, прямо здесь?
Чемпион перевёл растерянный взгляд с меня на дверь и неуверенно напомнил:
— Так ведь ключ… И вообще, в моей квартире полгода не убирались. Там спать невозможно — всё в пыли и пауках.
— Ничего. В наших краях нет ядовитых пауков.
— А тебе диван жалко?
Эд разглядывал нас со странной усмешкой.
— Чудны дела твои, Господи, — наконец загадочно процитировал он и направился к двери.
— Эд, подождите! — вооружившись маникюрными ножницами, я догнала детектива в прихожей. — Если ваше предложение о проверке ещё в силе, пожертвуйте несколько волос. Ничего личного. Я должна убедиться, что могу вам доверять.
— Конечно, — мужчина изящно поклонился, подставив мне голову, и пока я производила нужные манипуляции, шепнул: — Но это не совсем честно, Злата. Я ведь вас вот так проверить не могу.
— Честно, учитывая, сколько лет вы меня выслеживали, — ответила в тон детективу.
— Ну, если с этой стороны посмотреть — не поспоришь, — одобрительно хмыкнул Эд и поспешил откланяться.
Едва за ним закрылась дверь, телефон в кармане звонко пиликнул, сигнализируя о принятом сообщении.
Я достала его, прочла послание и молча протянула подошедшему Алану. Эмоции зашкаливали, мешая мыслям, преимущественно паническим, оформиться в слова.
— Что там? — Войнич взял телефон и прочитал вслух: — Сегодня тебе повезло, Марьяна. Счёт 1:1. Играем дальше, следующий ход за мной!
Часы медленно отчитывали минуты, казавшиеся бесконечными. Войнич метался по комнате, без конца набирая номер, с которого пришло сообщение, и громко ругался:
— Отключился, гад! Поиграть он захотел! Ну, попадись мне только, мразь, поиграем!
От него исходили тяжёлые волны негатива. В эмоциональном коктейле лидировали злость и ненависть. Я чувствовала себя очень неуютно, как будто в прошлое вернулась.
— Хватит! Ты продиктовал номер Эду, он разберётся. Успокойся и сядь, пожалуйста, у меня уже в глазах рябит.
— Как успокоиться? Он ведь издевается и прямо сейчас, возможно, кого-нибудь убивает!
— Ты знаешь, кого и где?
— Что? — Алан остановился, сбитый с толку вопросом.
— Не знаешь. Как он выглядит нам тоже неизвестно. Искать его сейчас бесполезно. Перестань метаться, сядь!
— Не могу я просто сидеть и ждать очередной пакости от этой твари! — проворчал Алан, но послушался и неохотно опустился на диван рядом со мной. — Он ведь где-то совсем близко, раз уже знает, что тебя отпустили!
— Мы сейчас всё равно ничего не можем сделать. От того, что ты злишься только хуже. Я со своими эмоциями с трудом справляюсь, а тут ещё твои атакуют!
Он удивился:
— А что не так с моими эмоциями?
А то, что я их чувствовала даже не кожей, а всеми нервными рецепторами! Пришлось объяснить:
— Ненависть — неприятное чувство. От тебя ею так и фонит, совсем как полгода назад, когда мы впервые встретились.
— Но я же… это ведь он такие чувства вызывает, а не ты, — запротестовал слегка сконфуженный Войнич. — Да и как я к этому уроду относиться должен? С уважением что ли?!
— Относись как хочешь. Меня другое интересует: что ты будешь делать, если найдёшь его раньше полиции?
В серых глазах снова вспыхнул недобрый огонь.
— А ты как думаешь?
