Демиров тотчас вспомнил: действительно, письмо пожилой седоволосой женщины, навестившей его в бакинской гостинице «Новая Европа», до сих пор находится у него и не передано по назначению. Где же оно? Демиров напряг память: «Ага, кажется, оно в одном из карманов моего желтого дорожного портфеля». Не сказав ни слова Али-Исе, он ушел в комнату, достал из шкафа желтый портфель, купленный некогда в Москве. Письмо Нанагыз, как он и предполагал, оказалось там. Демиров хотел было позвать Сары и попросить его отнести письмо в больницу, однако передумал. «Отнесу-ка я его сам, — решил он. — Надо будет извиниться и перед матерью, и перед дочерью. Нехорошо получилось. Как это я запамятовал?.. Приехал — сразу дела навалились, эта беда — убийство Сейфуллы Заманова… И все-таки нехорошо. Оплошал, товарищ секретарь райкома! Теперь иди извиняйся».
Демиров снова вышел на балкон, окликнул Сары:
— Чай готов?
— Еще нет, товарищ секретарь. Через час будет готов.
— Почему так не скоро?
— Самовар у нас худой, — пожаловался парень. — Вода в топку проникает.
— А нельзя ли вскипятить воду в чем-нибудь другом, скажем — в чайнике? спросил Демиров.
— У нас нет чайника, товарищ секретарь. И в магазине их нет. Нейматуллаев каждый день просит меня: Сары, приходи на склад, возьми все, что твоя душа пожелает, но ведь вы, товарищ Демиров, запретили мне категорически пользоваться услугами этого человека.
Демиров развел руками, спросил:
— Хорошо, что у тебя есть перекусить?
— Кислое молоко, хлеб.
— Давай. А когда будет готов чай, принесешь в заварном чайнике прямо в райком. Понял? Сары улыбнулся во весь рот:
— Понял, товарищ секретарь! — Не выдержал, спросил: — Значит, сегодня пойдете на работу? Не рано ли? Бакинский доктор, велел вам не выходить из дома до конца недели.
— Так ведь доктор уехал, — усмехнулся Демиров и подмигнул Сары. — Теперь мы сами себе доктора… А, Сары, как ты считаешь?
Продолжая улыбаться, юноша укоризненно покачал головой:
— Нет, нехорошо. Раз доктор велел — надо сидеть дома. Он все знает. Не ходите на работу, товарищ секретарь. Вы еще не совсем здоровы.
— Нет, Сары, пойду, — сказал бодро и весело Демиров. — Дел много накопилось. Все, кончил я болеть! Будем считать, выздоровел. Побриться надо. Теплая вода у тебя есть?
— Теплая есть Сейчас принесу…..
Демиров вернулся в комнату, достал с полки шкафчика, бритвенные принадлежности и начал направлять бритву на широком ремне, висевшем на вбитом в край оконной рамы гвозде.
Спустя примерно полчаса он вышел из дому. В руке его было письмо, которое он по приезде из Баку забыл передать по назначению.
Сары, стоя на веранде, сказал вслед с укором:
— Товарищ секретарь, почему вы не съели кислое молоко? Свежее. Больной человек должен много есть. Демиров обернулся.
— Не хочется, Сары. — Помолчав немного, спросил: — Довгу организуешь? Довги захотелось, честное слово!
— Попрошу маму, она приготовит, товарищ секретарь. Все знают, ее довга объедение!
Демиров протянул парню десятирублевую бумажку:
— Это тебе для базара, на довгу. Действуй!
В этот момент к нему приблизился Али-Иса, который все это время продолжал копаться в палисаднике, начал упрашивать сладеньким голоском:
— Загляните к нам в больницу, товарищ Демиров, пожалуйста! Очень мне хочется доказать вам мои цветы и беседку, в которой я сплю, она вся обвита вьюнком — зеленое гнездо седого соловья.
— Я как раз туда направляюсь, старик, — сказал Демиров и начал переходить улицу.
Али-Иса, мелко семеня ногами, поспешил следом за ним. Наблюдая с веранды, Сары проворчал в бессильной злобе:
— У, старая лиса, выслуживаешься?! Кулацкое отродье, хитрец!..
