— Где ему быть? — Гюлейша с хладнокровным видом пожала плечами. — Конечно, у Сачлы!
Гюлейшу Гюльмалиеву в прошлом году единогласным решением месткома выдвинули из чайханы на постоянную работу в больницу.
Доктор Баладжаев на всех собраниях и заседаниях слезно жаловался, что в районной больнице не хватает медицинского персонала. Вероятно, под влиянием его речей и появилось на белый свет это странное решение месткома:
«Ввиду того, что товарищ Гюлейша Гюльмалиева является местным кадром и проявляет пылкий интерес к медицинской науке, рекомендовать ее к выдвижению в больницу».
Доктор Баладжаев, прочитав решение месткома, решил, что Гюлейша станет работать в больнице сиделкой, нянечкой: ведь только что закончила, да и то с грехом пополам, курсы ликвидации безграмотности, а в голове- ветерок.
И, обнадежив членов месткома, что выдвиженке будет оказана посильная помощь, доктор удалился в служебный кабинет, где и занялся «изучением» иностранных медицинских книг.
Он постоянно жаловался знакомым, что медицинская литература на азербайджанском языке еще бедна, скудна, что труды русских ученых прибывают в горные районы со значительным опозданием. И посему волей-неволей приходится штудировать зарубежные издания, дабы быть в курсе новейших чудодейственных научных открытий.
Весь широкий письменный стол в его больничном кабинете был завален толстыми фолиантами, книгами. Стоило к ним прикоснуться, как пыль взвивалась столбом…
Если кто-то из посетителей стучался в дверь, то доктор говорил вялым, скучающим тоном:
— Войдите!
И еще плотнее припадал к раскрытой книге, показывая, что он всецело поглощен чтением.
Посетитель робко замирал на пороге.
— Садитесь, садитесь, — бурчал Баладжаев, снимал очки, протирал платком утомленные глаза.
Вошедший усаживался на кончике стула, с благоговейным видом взирал на книги, на доктора.
— Что это за учебники, ай, доктор? Как взглянешь, аж в глазах рябит!
— Медицина, — сухо отвечал Баладжаев, выбивая каблуком дробь по половице, чем и нагонял на пришельца еще пущий страх. — Медицинская наука! Если желаете ознакомиться — прошу.
— Да разве я пойму? Тут бездонное море-океан, а я плаваю-то мелко, у бережка! — смущенно хихикал посетитель. — На каком же языке написана сия мудрая книга?
— На американском, — не краснея заявлял Баладжаев.
— А эта? — И вошедший тыкал пальцем в рыхлый, покрытый пылью том.
— Эта на французском.
— Вон та?
— На немецком! — Доктор становился все важнее, все солиднее.
— А эта, в кожаном переплете?
— На латинском!
— О! О!.. — восклицал потрясенный посетитель. — И вы эти книги читаете в один присест?
На лице Баладжаева расцветала застенчивая улыбка.
— Что поделаешь, друг, — вздыхал он, — у меня нет иного выхода! Ты прав, медицина — это бездонный океан, и я, подобно водолазу, ныряю в пучину за крупицами, за кораллами знаний.
— Да, да, где уж нам, простым темным людям, проникнуть в тайны этого великого медицинского океана! — И посетитель окончательно терялся.
— Когда я буду посвободнее, то как-нибудь покажу тебе при помощи микроскопа всевозможных вредных тварей — микробов, возбудителей болезней, великодушно предлагал доктор. — И ты поймешь, что если бы я не повышал ежечасно уровня своих познаний, то эти зловредные инфузории сожрали бы тебя беднягу живьем в один миг!
После таких заверений посетитель спешил убежать, но всем родичам, всем знакомым, случайным собеседникам в чайхане рассказывал о глубочайшей образованности доктора Баладжаева и призывал возблагодарить аллаха за то, что тот, всемилостивый, направил в их горный городок Беюк-киши, светоча медицинской науки.
