Гиясэддинов усмехнулся, покачал головой:
- Это неплохо! Я и сам проголодался так, что, кажется, быка съел бы!
- Во сколько завтра начнем наступление? - поинтересовался Хосров.
Гиясэддинов подумал.
- Я считаю, людей поднимем в атаку, когда полностью рассветет. Зюльматовцы в более выгодном положении, чем мы, они наверху, хорошо укрыты за скалами. Но их меньше, чем нас. Кроме того, они вынуждены будут занять круговую оборону. Это значит, плотность их огня будет не так уж велика. Надо каждую из наших четырех групп разбить на отделения, примерно по пять человек в каждом. Во главе каждого отделения поставьте старшего. На мой взгляд, тактика наступления должна быть такова: каждое отделение взаимодействует с другим. Мы атакуем... Что это значит?.. Допустим, отделение "а" ведет усиленный огонь по бандитам на своем участке, а отделение "б", прикрытое этим огнем, делает бросок вперед, занимает удобную позицию за камнями и начинает прикрывать в свою очередь отделение "а", которое подтягивается. И так далее... Ясно?
- Ясно,- отозвался Годжа-оглу.- Очень верная тактика!
- Главное - не давать зюльматовцам перевести дух! Не давать им высовываться из-за камней! Прижать их к земле! Вот тут-то и должно сыграть свою роль наше численное превосходство!- Обведя взглядом лица своих командиров, Гиясэддинов добавил: - Разъясните бойцам, как надо действовать. И еще... Зюльмата необходимо во что бы то ни стало взять живым! Таков приказ! Передайте эти мои слова бойцам, опишите приметы бандита. Его легко узнать по отвислым рыжим усам. Конечно, в бою всякое может случиться, не зря говорят: пуля - дура, но наши люди тем не менее должны знать: Зюльмат нам нужен живым!..
Под вечер Хосров заглянул в палатку "медицинской службы" отряда.
Рухсара сидела на складном походном стульчике перед грубо сколоченным из толстых осиновых сучьев и застланным белой клеенкой столом, на котором были расставлены различные склянки, банки, пузырьки с медикаментами, лежали вата, бинты и прочее. Девушка укладывала в никелированный стерилизатор шприцы, намереваясь прокипятить их на небольшом мангале, который стоял снаружи у входа в палатку.
- Добрый вечер, Рухсара! С прибытием! Как устроились? - приветствовал девушку Хосров.
- Как видите! - Она улыбнулась устало, кивнула на разложенные носилки, поверх которых лежал тюфяк, предложила:- Присаживайтесь, Хосров. Что у вас хорошего? Ночью вас, кажется, не было в отряде. А ведь вы вчера утром пообещали мне, что дорасскажете во время вечернего привала конец той книги турецкого писателя - про девушку-учительницу!..
Хосров, присев на носилки, поведал Рухсаре о своем ночном путешествии к Красным скалам, рассказал о предстоящем бое наутро.
- Книгу я вам дорасскажу, когда мы будем с победой возвращаться домой, по дороге,- пообещал молодой человек.- Конечно, можно было бы сделать это и сейчас, но я не хочу торопиться, не хочу комкать свой рассказ.
Они поболтали немного о том о сем.
Вскоре Хосров собрался уходить.
Рухсара, не скрывая своего огорчения, попросила:
- Посидите еще, Хосров! Мне так хорошо, когда вы рядом!..
Молодой человек ликовал в душе. Признался:
- Мне тоже, Рухсара. Знаете, в тот вечер, когда мы покидали город, я попросил маму, чтобы она наутро заглянула к вашей маме...
Рухсара потупилась, ощутила, как забилось ее сердце, загорелись щеки. Тихо спросила:
- А зачем это, Хосров? - Осмелев, подняла на него глаза, улыбнулась.
Он влюбленно, не таясь, смотрел на нее. И ей это было приятно.
Хосров ответил:
- Чтобы вашей маме не было тоскливо одной. Я подумал, пусть женщины поговорят, поближе познакомятся...
Она, не отводя своих глаз от его, кивнула:
- Спасибо, Хосров!
- Я уверен, у них найдутся темы для беседы... Когда мы вернулись с вами из Чанахчи, я рассказал маме про вас...
- Я - тоже!
- Я рассказал ей, как мне интересно было с вами разговаривать, как вы натерли ногу, как спали у меня на руке, как вы спасли жизнь Азизе и новорожденному, моему тезке, затем как вы спасли жизнь косуле... Словом, я рассказал маме о вас все-все...
- Ну, а она что? - тихо спросила Рухсара.- Что сказала ваша мама, Хосров?
