— Партийный билет должен находиться в чистых, достойных пуках! — горячо сказал Мадат. — Ясно?
— Правильно! — согласился Тарыверди. — Но ведь жизнь есть жизнь, а в этих горах чего только не случается…
— Нет, коммунист — везде коммунист. Ты на горы не сваливай. Горы ни при чем!.. Ясно?..
Тарыверди, красный как свекла, снял папаху, утер рукавом потный лоб, пробормотал:
— Извините меня, дорогой товарищ Мадат, на этот раз… Я больше не ошибусь… Клянусь вам!..
"Вот так история!.. — думал сконфуженный Меджид. — Теперь в райкоме скажут: "Где, товарищ инструктор, была ваша большевистская бдительность?" Что я отвечу?.. Темный, безграмотный тип, двух слов связать не может, а вот взял да проел двух быков, и никто ничего не знал… И ему, этому чурбану, еще досталась в жены эта голубоглазая красотка!.. Вот повезло болвану!.. Но я то, я — то хорош!.. Как я пропустил такого в партию?! И ведь теперь спросят с меня!.."
Мадат внимательно посмотрел на Меджида, словно читал его тайные мысли, усмехнулся:
— Такие-то дела, товарищ инструктор райкома!.. В горах вы в одиночку справились с пятью бандитами, а здесь, в деревне, член партии Тарыверди съедает живьем двух быков, и вы ничего не знаете!..
— Вы правы, товарищ Мадат. Этот Тарыверди опозорил меня. — Меджид потупил глаза. — Конечно, я виноват перед вами… Но ведь и Тарыверди тоже…
Он не договорил, осекся.
Хозяин дома сокрушенно покачал головой:
— Нет, товарищ Меджид, вы тут ни при чем! Я один во всем виноват. Оступился…
Мадат поднял глаза на Тарыверди, спросил:
— Где вас принимали в партию? И кто?
— Честное слово, дорогой товарищ, я не чужой человек в партии, — торопливо заговорил Тарыверди. — Меня хорошо знает партийная ячейка соседнего села. В один из дней вызвали, дали вот эту книжечку. Ах, как я был рад! У меня будто выросли крылья! Мне казалось, еще немного — и я смогу улететь туда, в небо, к звездам!
— Ну, а как же случилось, товарищ Тарыверди, что вы потом упали на дно мрачного ущелья? Инструктор Меджид покачал головой:
— Отлично сказано! Он настоящий балласт!
— Никакой я вам не балласт, товарищ инструктор райкома, — обиженно сказал Тарыверди. — Я — батрак. А за партию я готов на смерть! Умру на посту!..
— "На смерть, на смерть"!.. — передразнил его Меджид. — А почему ты тогда быков своих загубил?!
— Ошибка получилась, товарищ Меджид, — покаялся Тарыверди. — Но ведь говорят: раб не без вины, хозяин не без милости.
Мадат насупился:
— Ты, я вижу, мастер красиво говорить. Раб!.. Хозяин!.. Не знаю, что и сказать про твое сознание… Отсталый ты человек, Тарыверди. Разве у нас есть еще хозяева, рабы?! Скажи мне, откуда у тебя были быки?
— Взял ссуду в банке и купил двух быков.
— Выходит, советская власть идет навстречу, дает тебе — а ты проглатываешь?!
Инструктор Меджид решительно взмахнул рукой:
— Товарищ завотделом, я считаю, этого Тарыверди надо выгнать из рядов партии к чертовой матери!
— Это же позор! — простонал Тарыверди. — Ведь у меня есть враги и есть друзья… Уж лучше смерть, чем такой позор!.. Лучше заройте меня живьем в могилу!
— Не обращайте внимания на его слова, товарищ Мадат, — вставил Меджид. Этот Тарыверди истинный двурушник!
Тарыверди казалось, что наступил конец света. "Что делать?! Что делать?!" — думал он в отчаянии. Новраста была занята по хозяйству. Она и не подозревала, о чем говорят мужчины. Тарыверди не спускал глаз с жены, думая найти сочувствие хотя бы в ней,
Меджид повторил:
— Гнать надо таких из партии!
— Нет, не согласен с вами, товарищ Меджид, — возразил Мадат. — Гнать — это крайняя мера. Долг инструктора — воспитывать людей! Я сам из батраков, когда-то тоже был вот таким же темным, несознательным…
Меджид замахал руками:
— С кем вы равняете себя, товарищ Мадат! Можно ли сравнивать вашу голову с его головой?!
Мадат усмехнулся:
— А почему бы и нет? Из Тарыверди может получиться неплохой коммунист. Мы подучим его, подготовим, отправим на курсы. Как ты на это смотришь, Тарыверди?
Хозяин дома развел руки, замотал головой:
— Мне нельзя… Кто дома-то останется?
— Ничего!.. — усмехнулся Мадат. — Что случится с твоим домом? Не развалится небось!
