— Товарищи… Он же не преступник… Товарищ Демиров… Пусть партия разберется!..
Субханвердизаде, обшарив полки, нашел наконец ложку, наполнил ее бромом, вылил в рот Дагбашева.
— Пей, красавец, — приговаривал он, — пей, джигит, дитя гор!.. Пей да поскорей приходи в себя. Может, тогда ты начнешь следствие… — Нагнувшись к уху Дагбашева, зашептал: — Ты же знаешь, что надо делать… Забыл?.. Все произошло из-за женщины… Ясно тебе?.. Будь он сам пророк, он не смог бы устоять перед такой аппетитной бабенкой… Ты понял? — Схватил Дагбашева за плечи, встряхнул: — Эх, милый, подвело тебя сердце, однако делать нечего!.. Прокурор обязан быть острым, как меч.
— Гашем, но ведь…
— Ты должен самолично провести следствие, слышишь, ты, баба!.. Иначе это сделают другие…
Субханвердизаде нашел ручку, бумагу, чернила, разложил их на столе, который стоял рядом с очагом, затем поднял Дагбашева со стула, подтолкнул к столу. Дагбашев сел и дрожащей рукой начал писать акт. Немного погодя Субханвердизаде подошел к нему, заглянул через плечо, долго читал написанное, потом похлопал его по груди:
— Ну вот, джигит, дитя гор, так-то… Вот, милочек, и порядок! Пусть твой акт подпишут Хангельдиев, фельдшер и председатель сельсовета. А теперь набросай протокол предварительного следствия. Напиши, что при аресте Ярмамеда Заманов пришел в себя и сказал, что мы молодцы, не ошиблись, правильно определили и задержали преступника. Ты понял меня?.. Кулак, враг советской власти, прибегнул к террору. Понятно?.. Он один из врагов колхозного строя. Понял, товарищ прокурор?..
Субханвердизаде вернулся к фельдшеру и начал помогать ему. Глядя на рану Заманова, спросил:
— Я надеюсь, он поправится?..
Старик наморщил лоб:
— Ничем не могу порадовать вас… Большая потеря крови-Ничего не обещаю. Тут нужен хирург…
Никто в комнате не заметил, как Субханвердизаде тайком усмехнулся. Он ликовал в душе.
Вдвоем они забинтовали спину и грудь Заманова широким бинтом. После этого Субханвердизаде отозвал Дагбашева и Хангельдиева в угол, сказал им:
— Мне кажется, жену Ярмамеда тоже надо задержать. Как вы считаете?.. Если главный шайтан будет пойман, дело раскроется. Все случилось из-за женщины.
Дагбашев пробормотал:
— Не надо этого делать, Гашем… К чему все это?.. Разве женщина виновата?..
Субханвердизаде подмигнул начальнику милиции, наклонился к его уху, шепнул:
— Ты видишь?.. Даже нас не стесняется… Клюет на взятку. Каков, а?
Хангельдиев ничего не понял:
— Кто клюет на взятку?
— Как кто?.. Он, этот плут! Почему, ты думаешь, он не хочет арестовать жену Ярмамеда? Хочет вытянуть из нее деньжонок. Минимум — десять тысяч. А может, и все двадцать… У этой бандитской пары деньжата есть, жирные овечки!
Хангельдиев отвел глаза в сторону:
— Нет, дело не в этом… Дело серьезное… Поэтому действовать надо очень осторожно.
— Правильно говоришь, дело очень серьезное. Вот я и предлагаю тебе, товарищ начальник, получше следить за ходом этого дела, чтобы оно не хромало. Разумеется, следствие должен вести Дагбашев, но не как-нибудь, а при нас — при тебе, при мне. Говорят, одна голова хорошо, а две — лучше. Если мы не раскроем этого преступления, нам придется головами отвечать перед вышестоящими инстанциями! Партия надеется на нас! Вот о чем я тебе толкую!
Хангельдиев задумался, наконец сказал:
— Верно, это большое политическое событие. Мне кажется, это дело должно вести ГПУ.
Субханвердизаде покачал головой, усмехнулся:
— Между нами говоря, о каком политическом событии ты толкуешь, товарищ начальник? Все случилось из-за этой чертовой бабы. Аппетитная яловая телочка! Между нами говоря, от такой не отказался бы даже сам пророк Мухаммед!
— Да, и все-таки… — попробовал возразить Хангельдиев.
— И все-таки, — перебил его Субханвердизаде, — на террор это не похоже, дорогой мой. Конечно, мы придадим этому делу характер антиколхозного движения… Но, между нами говоря, тут все ясно: мужик полез к бабе, а муж схватил винтовку и — шлеп его в грудь!.. Этим он опозорил весь район, опозорил нас, подвел нас! Я считаю, мы должны придать делу иную окраску, ясно вам? Происшествию надо придать характер классовой борьбы.
