Кеса понизил голос, испещренное морщинами лицо его зловеще скривилось.
— Я не доверяю Баладжаеву!..
— Но почему? Ведь он пользовался доверием.
— Вот теперь за это доверие товарищ исполком и станет расплачиваться своей кровью! Отравили! При смерти! — Кеса выразительно щелкнул языком.
По лицу секретаря внезапно пробежала злорадная улыбка, но Абиш тотчас спохватился, принял озабоченный вид.
— Да ты понимаешь, что говоришь? А?..
"Не обвинили бы меня!" — подумал с ужасом секретарь.
Трусливый Абиш боялся теперь не гибели, а, наоборот, воскрешения Субханвердизаде, — взлетит соколом с постели да и начнет терзать подозрениями… Секретарь потянулся было к телефону, но Кеса цепко перехватил его руку.
— Что ты задумал, мой дорогой?
— Надо немедленно сообщить в ГПУ.
— Нельзя. Не годится.
— Почему? Почему, Кеса? — Абиш окончательно растерялся.
— Наш Гашем — это, конечно, исключительно между нами — как будто не в ладах с Гиясэддиновым… Боюсь, что кровь Гашема останется неотомщенной!
— Так ведь Гиясэддинов-то в Баку!
— Его помощники не будут наступать на пятки своему-начальнику.
— А что же говорит сам Субханвердизаде?
— Он простонал: "Баку.;." — Кеса еще раз оглянулся, хотя в комнате никого не было. — Простонал и затих… Исключительно между нами, он уже не в себе: видно, яд сковал его сердце, дотянулся до головы.
"Лишь бы в бреду не упомянул мое имя, да еще с добавлением "элемент", подумал Абиш. — Он-то раскинет руки-ноги, провалится в преисподнюю, а мои ненаглядные детки останутся обездоленными!.. И ведь это я ему недавно подавал чай. При свидетелях! Зерна кардамона в чайник опустил. Тоже при свидетелях! И цвет чая изменился… Вот и получается, что во всем виноват "элемент"…"
— Нужно послать телеграмму в Баку! — повторил Кеса. Абиш достал из ящика стопку бумаги, придвинул чернильницу и вопросительно взглянул на Кесу.
— Чего же писать?
— Пиши, пусть пришлют комиссию и доктора. На самолете!.. Раз-два, и уже здесь. Пиши, что я один раскрыл это преступление… Пиши, что я распутаю до конца узелок, что все враги будут выведены мною на чистую воду!
— Ну, это, безусловно, лишнее! — осмелился возразить секретарь, однако Кеса на него прикрикнул:
— Пиши!.. Пиши, что внутренности Субханвердизаде переворачиваются, в животе жестокие рези. Нужно спешить, пока он в состоянии говорить. Пусть он своими устами отдаст в руки правосудия людей, отравивших его.
— Эта телеграмма будет стоить по меньшей мере пятьдесят рублей, — со вздохом сказал Абиш.
— А что ж тут такого? И двести тысяч не жалко, лишь бы спасти великого созидателя горного рая!
— У меня тридцать пять рублей, — сказал секретарь, желая поскорее избавиться от Кееы, и вытащил из кармана скомканные бумажки.
— У меня нет и тридцати пяти копеек, но такие послания нужно посылать за государственный счет! — Абиш пожал плечами.
— Иди к бухгалтеру, к Мирзе!
Кеса вышел из комнаты, а секретарь исполкома, сжав ладо нями виски, погрузился в беспросветно мрачные размышления. Стакан чая с кардамоном и гвоздикой подал Субханвердизаде все-таки именно он, Абиш…
"Может, председатель нарочно подослал Кесу, чтобы испытать меня? — спросил себя Абиш. — Может быть и такое: кто-то из посетителей подложил в коробочку со специями ядовитые шарики… А Матан? Неужели она в заговоре с врагами?.. Но достаточно Субханвердизаде перед смертью назвать меня "элементом" и ткнуть в мою сторону пальцем, и я погиб. Погиб окончательно и безвозвратно!.."
