Растянувшись на кровати и потягиваясь, она слушала, как он говорил по телефону на своем родном языке. За эти дни в ее теле проснулись даже те мышцы, которые она никогда раньше не чувствовала. За окном простирались ровные сочно-зеленые ряды французских виноградников. Элис перевернулась на другой бок и оказалась рядом с Тэносом.
- Мне нравится, когда ты говоришь на греческом.
- Тогда я буду чаще говорить на нем.
Она улыбнулась и положила голову ему на грудь, рисуя кончиками пальцев невидимые узоры на его теле.
- Могу научить тебя.
- Греческому?
В ее ухо прямо из его груди дошла вибрация его утвердительного мычания.
- Я уже изучаю итальянский.
Его пальцы, исследующие ее спину, на секунду остановились.
- Серьезно?
- Си, ма нон поссо парларэ бэнэ. Но я пока плохо говорю. Э молто дифисиль.
- Зачем ты учишь итальянский? - спросил он по-итальянски.
Элис понадобилось время, чтобы правильно выстроить ответ:
- Чтобы говорить как итальянка, когда я поеду туда.
Его пальцы снова поползли вверх-вниз вдоль ее позвоночника.
- Ты хочешь в Италию? - Он перешел на ее родной язык.
- Б/', - расплылась она в блаженной улыбке.
- Италия прекрасна. Но это не Греция.
Элис рассмеялась.
- А ты хочешь поселить меня в Греции?
Она приподняла голову от его груди. Он пожал плечами:
- Ты сама решишь, когда мы будем там.
Он погладил ее по голове, собрал несколько прядей в кулак и прижал к ее затылку.
- Почему Италия?
Он потянул за ленточку, которая вела в тайны ее прошлого. И, судя по сдерживаемой улыбке, воспоминания были приятные.
- Ну, кроме того, что это одна из самых красивых стран в мире, - уточнил он.
Она понимала, что если его что-то заинтересовало, то у нее нет шансов обойти тему.
- Я тогда еще была ребенком. Одна мамина подруга жила в Массачусетсе и однажды предложила маме приехать - в кол-центре при клинике, где она работала, появились вакансии. Мы быстро собрались и поехали. Поселились в той же комнате, которую снимала эта знакомая. В итоге прожили там один год.
Элис рассказывала, и ему все больше открывалось, в каких тяжелых условиях ей приходилось расти. В двенадцать лет, когда все нормальные подростки начинают активно общаться, дружить, обрастать близкими по духу людьми, она с горечью познавала одиночество.
- Было холодно и темно. Я ненавидела этот город. - Ее лицо перекосило от воспоминаний. - Но справедливости ради надо сказать, что я сама по себе тогда была несчастным ребенком-подростком, и, скорее всего, мое восприятие окружающей действительности было затуманено собственной горечью. Я ненавидела весь мир.
- Ты была несчастным подростком? - недоверчиво переспросил он.
Элис кивнула.
- О да, я была прекрасным подростком, - иронично проговорила она, вплетая свои пальцы в его. Это вышло непроизвольно и так естественно, будто они близки уже много лет. - У нас была соседка, синьора Берде. Она почему-то каждый раз встречала меня, когда я возвращалась из школы. Я чувствовала, что она заботится обо мне. Мама работала допоздна, а у ее подруги график постоянно менялся - она была медсестрой. Я много времени проводила дома одна. А синьора Берде приносила мне свежеиспеченные пончики и плюшки, садилась рядом и рассказывала мне о ее родном городе в Тоскане - Трефьюми-Норд.
Элис нырнула в прошлое, оказавшись прямо там, сидящей рядом со взрослой итальянкой. В ее памяти во всех деталях всплыло лицо синьоры Берде и ее опьяняющие рассказы.
«Этот город круглый год хранит в себе все оттенки осени. В нем дома стоят близкоблизко друг к другу, их стены выкрашены в золотистый и желтый цвета, а крыши покрыты красно-бордовой черепицей. Узкие улочки выложены брусчаткой, как в старые времена. Они плавно изгибаются и поднимаются в горы.
Как прелестно пронестись по ним на маленьком скутере, краем глаза наслаждаясь божественным изобилием цветов, которые развешаны в горшках вокруг каждого окошка каждого дома.
Летом от ароматов этих цветов можно потерять сознание.
Прогуляться пешком мимо сидящих у входных дверей в пластиковых креслах итальянских тетушек, подслушать их разговоры о внуках. И даже если ты не понимаешь языка, по интонации можно понять, что каждая считает себя настоящим гуру. В воздухе витает запах жареного чеснока. Детишки с криками пробегают туда-сюда, крепко держа мороженое в загорелых ручонках».
