Нью-Йорк, США 1986
Трое мужчин пожали друг дугу руки. По оконному стеклу неустанно бил дождь. С восемьдесят восьмого этажа казалось, что туман и облака густо заволокли улицы там, внизу. Макс взял свой плащ и портфель и едва улыбнулся двум мужчинам, прежде чем пойти к лифту. Ему нужно еще сделать несколько звонков. Переговоры по поводу этой последней сделки почти подошли к завершающей стадии, и, как и всегда, Макс снова оказался той самой фигурой, которая стала решающей в воссоединении двух сторон. Неожиданный вышел альянс: Уолтер Спраг, агент по продаже недвижимости из Бруклина, и Морган Ковик, специальный уполномоченный городского планирования. Спраг работал над приобретением полузаброшенного здания на пересечении Пятьдесят пятой и Пятой авеню в центре Манхэттена вот уже два года. Это была не простая покупка с многочисленными препятствиями, поджидавшими на каждом шагу, — получить разрешение на планирование оказалось не так-то и просто: земля, на которой стояло здание, не подлежала продаже; срок аренды земли истечет только через тридцать лет, — и это еще далеко не все проблемы. Но Спраг, что бы там ни выяснилось, был не тем человеком, который легко сдавался, и он упрямо пробивал себе дорогу к цели, пока не провел последние переговоры между владельцами здания и владельцами земли — итак, сделка была назначена. Казалось, все могло рухнуть в любую минуту. Спраг вложил почти все свои средства в финансирование проекта: если ему удастся, то он сделает все, чтобы это был самый первоклассный небоскреб в мире. Все было устроено, и обстановка всеобщего желания покончить с этим начинала становиться гнетущей. Спраг был отчаянным человеком до встречи с Максом Сэллом. Все крутилось вокруг продажи земли — и владелец, престарелый нью-йоркский миллионер по имени Фрэнк Керредайн, похоже, не собирался торопиться.
Макс ответил на телефонный звонок в своем кабинете на Менорке, наблюдая за волнующейся поверхностью моря. Он сказал Спрагу, что подумает над тем, что можно сделать, и перезвонит ему через несколько дней. Он положил трубку и нахмурился. Фрэнк Керредайн. Что-то шевельнулось в его голове при мысли об этом имени. Макс знал это имя — он даже представлял себе, как выглядит этот человек, но это еще не все… он снова обратил свой взор к морю, погрузившись глубоко в мысли. Через пятнадцать минут он пришел к решению, поднял трубку и стал набирать номер.
Швейцар в апартаментах Макса в Манхэттене широко улыбался, когда он выходил из машины.
— Добрый день, мистер Сэлл, — сказал он, придерживая зонт у него над головой.
Макс приветливо кивнул ему.
— О, а это совсем недавно пришло на ваш адрес, сэр, — продолжил швейцар, вынимая белый конверт.
Макс взял его и вошел в вестибюль. Он открыл конверт, направляясь к лифту. Два билета в первый ряд на игру Нью-Йорк Джет на Мэдисон-сквэр сегодня вечером. Незамысловатые слова признательности в подписи: «С благодарностью, Уолтер». Макс улыбнулся. Билеты были совсем неплохой задумкой в качестве жеста благодарности. Конечно, Спраг не мог знать, что он ненавидит баскетбол. Тогда ему в голову пришла одна мысль — Амбер и ее друг Генри как раз гостили у него несколько дней… может быть, они захотят пойти? Он сунул билеты во внутренний карман пиджака и открыл входную дверь.
В огромной квартире было пусто. Амбер и ее до смешного высокий и самоуверенный друг Генри приехали через несколько дней после того, как оба окончили университет с ученой степенью. Несмотря на то что он противился этому, Макс гордился дочерью — она была единственной из его троих детей, кто поддерживал марку. Хотя он не был подвержен постоянному самоанализу, его иногда мучил вопрос, было ли его предвзятое отношение к высшему образованию результатом того, что сам Макс его не получил. Он вошел в гостиную, развязывая галстук, и налил себе выпить. Устроившись в одном из кожаных кресел, включил стерео. Для него было необычно проводить вечер дома вот так — он собирался прийти домой, прильнуть к телефону и провести весь вечер, улаживая дела, но сделка, которую он только что провернул, ввела его в какое-то печальное настроение. Он поудобнее уселся в кресле и полностью отдался нахлынувшим на него волнам «Пиано квинтета» Шуберта. Он был доволен утренней встречей. Амбер спросила его не так уж давно, в чем секрет его успеха… он растерянно улыбнулся и пожал плечами. Связи, друзья, знакомства… он промямлил ей в ответ что-то вроде этих слов. Еще глоток виски. Но ведь так оно и было. Берясь за сделку, он просто задавал ей нужное направление. Ввиду этого он и заходил порой в безвыходное положение. Уолтер Спраг, самоучка из Огайо, пытался решить вопрос с Фрэнком Керредайном, тайным нью-йоркским миллионером. Керредайну не нужны были деньги, и его не интересовала продажа земли, и тем более ему даром не нужен был маленький агрессивный путч из Толедо, угрозы Огайо судебными процессами и тому подобными вещами. Но у Макса в памяти возникли некоторые вещи. Фрэнк Керредайн — не было его настоящим именем. Макс знал его еще и под именем Фоси Карради. Иракский еврей из Багдада, который приехал в Лондон в пятидесятых годах без единого пенни в кармане, пытаясь попасть в Нью-Йорк. В те далекие времена Карради был шустрым малым, который занимался всякого рода обменом — старейшим ремеслом из рода торговли. В годы, следовавшие сразу же после войны, многим странам недоставало своей собственной валюты, а некоторые сталкивались с политически мотивированными эмбарго. В любом из этих случаев обмен был единственным способом провезти импортные товары на территорию страны. Древесину можно было обменять на партию сардин, а их, в свою очередь, — на металл.
