– Дедушка заботился о семье с тех пор, как умерли родители. Как он может чувствовать себя виноватым?
– Я неверно выразилась. Он сказал, что учил тебя скрывать чувства и эмоции с тех пор, как погибли твои родители. Ты был самым старшим, и он внушал тебе быть сильным ради Оливио и Ромины.
– И в результате что-то сломалось во мне? Так? Боже мой, я и не думал, что в свои-то годы Тури заинтересуется популярной психологией.
Николь проигнорировала его сарказм, упрямо глядя ему в глаза.
– Ну и почему ты уехал из Сицилии?
Рокко почувствовал, как у виска бешено забилась жилка, и в очередной раз удивился умению Николь выводить его из себя.
– Может, я не мог больше оставаться здесь после того, как моя милая женушка ушла без предупреждения, взбудоражив этой новостью всю Сицилию, а вскоре и журналисты со всего мира стали устраивать засады около моего дома. Невыносимо. Нельзя винить меня в том, что я захотел сбежать, не сомневаясь, что ты не вернешься. Если мы уж взялись обсуждать прошлое, почему ты ушла, Николь?
– Я думала, ты хотел этого.
– Я? Лишний раз убеждаюсь в том, как плохо ты меня знаешь. Послушай, я благодарен тебе за то, что приехала и повидала Тури, да и за то, что он смог выговориться, снять груз с сердца. Надеюсь, это поспособствует его выздоровлению, но теперь нет причин тебе здесь оставаться. На этом все заканчивается. Я подпишу документы, ты получишь долгожданный развод и можешь лететь в Англию на моем самолете, как только будешь готова. Поскольку твой чемодан уже собран, не вижу смысла и дальше здесь задерживаться. Согласна?
Слова слетали с его языка с таким напором, словно он не мог достаточно быстро от них избавиться. Избавиться от нее.
Николь заглянула в его сияющие глаза. Вот он, ее шанс развернуться и с гордостью уйти. Она попрощается с Марией, и его самолет унесет ее отсюда. Она последний раз почувствует вкус роскоши, прежде чем начать новую, свободную жизнь.
Разве не этого она хотела?
Николь чувствовала, как каждый удар сердца отдается болью. Нет. Возможно, она чувствовала себя так, подписывая документы на развод, но сейчас все иначе. Потому что рядом с Рокко она ощутила, как ее мир наполняется красками. Ни с кем другим она не чувствовала ничего подобного, нравится это ей или нет. И не важно, что разум призывает уходить, пока не поздно, но никакая логика в мире не способна успокоить сердце, бешено бьющееся, когда он рядом. Она полюбила его давно и продолжала любить, а любовь не поддается законам логики.
Теперь, зная правду, Николь представила, как ему было одиноко, когда он был подростком, а он не мог предаться скорби, потому что нужно было оставаться сильным ради брата и сестры.
Сможет ли она разрушить стену, которую он возвел вокруг своего сердца? Рискнет ли попробовать? Николь научилась выражать свои чувства, возможно, ей удастся помочь Рокко. Она больше не хочет развода. Все изменилось. Теперь она мечтает, чтобы они воссоединились. На этот раз по-настоящему, без притворства. Конечно, у них может ничего не получиться, но ведь можно попробовать.
В том случае, если он тоже этого хочет.
– Я не хочу лететь в твоем самолете. Более того, хочу остаться здесь с тобой. Или вернуться вместе в Монако. Как ты пожелаешь.
– О чем ты вообще говоришь?
Он скорее прорычал это. Но, как ни странно, это вселило в нее надежду. Да, Рокко холоден и расчетлив. Но он никогда не рычал.
– Хочу дать нашему браку второй шанс. Надеюсь, ты чувствуешь то же самое.
– С ума сошла?
Он рычал! Она осмелела и продолжила. Терять уже нечего. Николь выкладывала карты на стол, ущемленная гордость уже не имела значения. Она борется за свое будущее, которое внезапно показалось пустым без Рокко.
– Может быть, немного. Но я хочу рассказать о том, что заметила с тех пор, как ты снова появился в моей жизни.
– Николь…
– Пожалуйста, Рокко. Хотя бы выслушай меня. Понимаешь, я поняла, что в равной степени виновата в том, что произошло между нами. – Она перебила его, чего раньше никогда себе не позволяла. – Да, теперь я это понимаю. Просто я была благодарна тебе за то, что ты женился на мне, и чувствовала облегчение, что не поступлю так, как моя биологическая мать, которая, оставшись одна, без денег и поддержки, оставила своего малыша плакать на холодных ступенях больницы. Что бы ни случилось, я бы сохранила нашего ребенка.
