Тут в вагон зашел слепой и начал жалостливо просить милостыню. Потом пацаны продавали мороженое, газеты, расписание.
— Боже мой, Сережа, это же целый мир на колесах. Ты специально затащил меня сюда?
— Сколько ты слепому всунула?
— Что? 10 долларов мало?
— Вполне достаточно, он теперь в отпуск пойдет и даже станет чуть лучше видеть, — Рыжий криво улыбнулся.
— А где мы выходим? — спросила Рита, словно ошалевшая от пива и всего увиденного.
— Скоро, милая, скоро.
Мимо проносились дачи, деревушки, огороды, провода, столбы, голубое небо с маленькими облачками. Рыжий внезапно отвернулся. Рита смотрела на него задумчиво.
Они долго бродили по лесу, пока не нашли уютную поляну. Сергей соорудил костёр, нанизал шашлычки. Все старался делать так, чтобы Рите понравилось.
— Теперь я воочию убедилась, что готовишь ты здорово. — Она откусила кусочек ещё дымящегося мяса. —Да, с таким коком я потеряю свою фигуру, — Рита лукаво посмотрела на Сергея.
— Я кок? Ха, правильно, капитан, поплыли дальше.
Лесная чаща манила их. Всё меньше оставалось зелёных полянок. Всё выше и выше становились сосны и глуше заросли кустов.
— Мне страшно становится, куда мы идём?
— Туда, где сказочно красиво.
Сергей подхватил на руки нежную, тонкую, свою самую любимую женщину, свою мечту и радость. Он не чувствовал её веса. Наоборот, ещё увереннее шагал по лесу. Неожиданно они вышли к крутому оврагу.
— Ой, как высоко, как здорово! Хочется полететь! — Рита широко открыла глаза. Сергей пристально смотрел на неё. Она сейчас не думала о том, что за ней наблюдают. Страх и восторг овладели ею. Сергею казалось, что он теряет сознание от восхищения и любви к ней. И только страх, сильный страх, что он может потерять это создание, мешал ему полностью расслабиться. Он не желал верить, что у неё могли быть какие-то мужчины. Что вот так же кто-то мог целовать её и обнимать. «Нет, нет, она все придумала специально. Все рассказы о педагоге и студенте — её фантазии».
— Рита, я хочу, чтобы ты родила мне сына.
— Да, милый, да, — и огромные, как бусины жемчуга, слёзы медленно покатились по её щекам. Но Сергей их не видел. Он целовал её жадно, её пальчики, шея, волосы — всё было родным и близким.
— Ты очень ласковый и нежный, я даже не представляла тебя таким.
Рита гладила мозолистую ладонь Рыжего, изрезанную, шершавую, казалось, даже не гнущуюся.
— Ты знаешь, я, наверно, уйду от Валентина.
Они лежали на траве и смотрели в небо, уже холодное и по-осеннему прозрачносинее.
— Мне его жаль. Ведь ему, наверное, больно смотреть на нас. Сам, своими руками отдал меня тебе. А ведь до последней минуты он верил, что я буду принадлежать ему.
— Рита, — набрал в легкие побольше воздуха Сергей, — а ты . А ты и в самом деле... Ну... Короче, у вас ничего не было?
— Было. А тебя это очень волнует? — она засмеялась. — И это меня спрашивает человек, трижды женатый, не говоря уж о прочем? — Она продолжала смеяться. — Нет, конечно, я вообще очень серьёзная девушка. И после Максима я действительно была затворницей. Мой «первый учитель» слишком много мне преподал. Поэтому ли, нет ли, но я стараюсь видеть главное. А разменивать себя... Пожалуй, я стала бы себя ненавидеть. Хотя. Я очень сексуальная, ты меня ещё совсем не знаешь. — И она набросилась на Сергея с такой силой, что он чуть не проглотил окурок.
— А ты пробовал встречаться с кем-то серьезно после третьего развода? — отдышавшись, спросила Рита.
— Пробовал, — Сергей швырнул окурок, полетевший, как пуля со смещенным центром. — Пробовал. С Маринкой пробовал. С ней было легко, все легко, понимаешь? — Рыжий вскочил. Лицо его стало красным, желваки ходили ходуном, он рывком раскрыл сумку, выхватил оттуда бутылку и сделал несколько жадных глотков.
Рита ошеломленно протянула ему бутерброд.
— Спасибо, — Рыжего передернуло от резкости алкоголя, попавшего в желудок. — Я ведь как начал рассуждать: моих жен не устраивал мой образ жизни, я начинал водить их с собой, они с удовольствием участвовали во всем, а утром, с похмелья, начиналось такое. Короче, не захотел я себя под них подстраивать.
