Они выпили всю бутылку. Рыжий много говорил. Маринка, как кошка, устроившись у него на коленях, покорно слушала, поглаживая его по голове, и иногда прерывала: «Какой ты хороший, с тобой так интересно». Но Рыжего не волновали ее слова, ему нужно было высказаться, и не просто так, а чтобы кто-нибудь внимательно слушал. Выговариваясь, он чувствовал, что что-то уходит от него. Вот и Маринка уже не вызывает у него интереса. Она не более чем подружка- собутыльница. Конечно, она права, что ему уже с ней не интересно, а ей интересно почти с каждым. Она из каждого пытается извлечь то, что ей нужно, и знает много способов для этого. В дверь постучали, Рыжий вскочил. Он уже ожидал чего угодно. Быстро спросил: «Ну, кто там?» За дверями раздался шутливый голос: «А там кто?» Рыжий открыл дверь. На пороге стоял Пётр с приятелем.
— Ба, какие люди, Марина, ты всегда в форме, — Пётр подошёл и поцеловал ручку. — Знакомьтесь, Анатолий, известный график. — Анатолий, слегка подвыпивший, лохматый и какой-то расхристанный, криво улыбнулся.
— Ну, что, — обратился ко всем Пётр, — есть предложение сделать прорезочку.
— Да мы уже сделали в прошлый раз, — недовольно сказал Рыжий и взглянул на пустую бутылку.
— Так то в прошлый раз, — и Пётр поставил на стол бутылку, развернул бутерброды, принесенные с собой.
— Твои любимые, с селёдочкой, — он скривился в улыбке.
Рыжий тяжело вздохнул:
— Наливай!
Маринка уже залипла на графика. Задавала ему наивные вопросы, стреляла глазами и постоянно перебрасывала ногу за ногу, якобы поправляя страшно короткую юбку. Хмельной Анатолий, видно, уже строил на неё планы, но боялся недовольств со стороны хозяина.
— Итак, — сказал Пётр, — первый тост за нашего корифана, знаменитого маэстро.
— Да ладно болтать, поехали, — и Рыжий, сморщившись, выпил залпом.
Сигаретный дым, полутьма, несмолкаемый голос Маринки, громкие разглагольствования Петра, наливание стакан за стаканом окончательно сломали Рыжего, и он повалился на диван. Сквозь пьяный угар он, плохо соображая, слышал голос Маринки: «Да у него деньги есть, сама разменивала, попроси, он даст, он добрый». Пётр что-то спрашивал, тормошил за плечо: «Старичок, очнись, слышишь». Рыжий, ничего не соображая и устав от притязаний, пробормотал: «Хорошо», — и повернулся на другой бок. Лишь бы его не трогали.
Утром проснулся как всегда рано. Повернул голову к столу и чуть не свалился с дивана. Солнце сквозь щели освещало мастерскую. В свете солнечных лучей летала моль. «Надо вытравить», — первое, что пришло ему в голову. Он встал и как обычно направился к столу. Стол был аккуратно прибран. Пачка «Астры», хлеб в целлофановом пакете и записка: «Солнышко, мы не стали тебя беспокоить. Оставили тебе сто граммов похмелиться. Отыщи. Целую. Маринка и другие».
— Вот дура, блин, — отыщи, — Рыжий всё же заинтересованно начал осматривать мастерскую. Хотя знал, что деньги есть. Он делал это из любопытства. Пройдя мимо полок, увидел большую фотографию Маринки в обнажённом виде, сделанную им в начале знакомства.
— Чего это она выставила, — Рыжий схватил ее и чуть не опрокинул стоящий за ней стакан с водкой, прикрытый куском чёрного хлеба.
— Блин, это Петины штучки, вот придурок, — проворчал Рыжий и, выпив водку, закурил. Так, надо отойти к обеду и к вечеру быть в форме. Рыжий полез в карман и... Что такое, должно было остаться много больше? Не понял. Они, что ли, взяли? Рыжий рванул на улицу. Подошёл к автомату.
— Алло, мне Петра Николаевича.
— Его нет дома, — ответил резкий голос жены.
— Лиля, перестаньте, я по делу.
— Знаю я ваши дела, под утро в дымину заявился, да ещё с каким-то алкашом.
— Да мне два слова сказать, — умолял ее Рыжий.
— Алло, — заспанный, ещё не протрезвевший голос Петра послышался в трубке.
— Козлы, вы зачем бабки взяли?
— Кто взял? Ты сам дал. Маринка с Толяном подтвердят. Да и не все взяли.
— Пошёл ты, — и Рыжий ударил трубкой об автомат с такой силой, что, пожалуй, никто больше ею воспользоваться не сможет.
«Так, что делать, у кого взять?» — рассуждал он, перелистывая блокнот. Отметив несколько номеров, двинулся к автомату. Получив несколько отказов, вернулся, взял с полки пару хороших изданий по искусству, поехал в «Букинистическую книгу».
