Рычков - страница 41

Сурки, суслики, волки, медведи, кабаны, лоси, маралы, куницы, корсаки, горностаи, соколы, кречеты, ремезы, лебеди — тысячи их, десятки тысяч жили рядом с человеком, не ущемляя, а обогащая и веселя его жизнь. Но человек объявил многих из них своими врагами и начал беспощадно истреблять. Невежество и безумная алчность вытесняли из человека человека…

Но вот пришло время, и, оскудевший душой, он начал осознавать преступное свое легкомыслие как причину приближающейся своей погибели. Почувствовал вдруг, увидел, что живая природа, изуродованная им, задыхающаяся, может увлечь за собой в могилу и его, своего губителя. Эгоистически-трусливо всполошился, пытаясь спасти себя спасением своих младших братьев, завел «Красную книгу» — охранную грамоту для них…

Зверей и животных, что вольными стадами и стаями бродили по оренбургским и казахстанским степям, теперь уже нет. Их извели, истребили. Гордостью степей были тарпаны — красивые дикие лошади. «Киргиз-кайсаки, собираясь человек по двадцать о-дву-конь, их ловят и привязывают к своим лошадям за шеи арканами, и так привязанных держат по месяцу и более, и тем приобыча их, употребляют к езде, как и своих лошадей».

Разновидность тарпанов — куланы. По Рычкову, ростом они выше тарпанов, поджарые, уши имеют длинные, стоячие, гривы небольшие, шерсть на них густая и немалая. Ходят великими табунами в Заяицкой степи. Киргизы стреляют их и употребляют в пищу.

Увы, от тех великих табунов нынче почти ничего не осталось. Есть слухи, что несколько куланов охотники встречали однажды в южном районе Туркмении.

Человек извел не только диких животных, но и домашних, тысячелетиями служивших ему первой опорой в труде и в бою. Для Рычкова лошадь была единственным транспортным средством. В кибитке и в седле он проехал тысячи верст, оттого, видимо, описания лошадей у него особо содержательны. «Лошади башкирские, — пишет он, — издавна в России за крепких лошадей почитаются, между которыми резвые иноходцы бывают… Башкирцы как зимою, так и летом все свои табуны содержат в степи; ибо как бы ни глубок был снег, однако лошади его привыкли разгребать и так подснежною травою, имея на себе от лета довольно жиру, содержатся; только для немногих лошадей, которых башкирцы в зимние времена для езды употребляют, заготовляют они сено, потому что степная лошадь с виду хотя и кажется не тоща, однако же, будучи употреблена к езде дальней или тяжелой, вскоре слабеет. Напротив того, киргизские лошади, в киргизских руках будучи, сена не знают, ибо киргизцы никогда его не запасают, а содержат лошадей своих… на степях, и для того на зимние свои кочевья избирают они места теплые и где меньше снегов… Киргизцы лошадьми так достаточны, что нередко у одного есть тысячи по две. Лошади их крупнее башкирских и видом статнее и легче, потому они к драгунской службе, когда привыкнут к русскому содержанию, почитаются весьма способными. Они же ружейной пальбы не боятся. Их во время ярмарки в Оренбурге и в Троицкой крепости киргиз-кайсаки на надобные им российские товары променивают от десяти до пятнадцати тысяч лошадей, и годную под драгуна лошадь от пятнадцати до восемнадцати рублей купить можно»…

Первая часть «Топографии» заканчивается главой «О внутренних и внешних обстоятельствах коммерции прежней, нынешней и впредь быть могущей». В торговле Рычков видит главное средство для укрепления и развития губернии и всей державы. «Здравое это и основательное рассуждение, — пишет он в начале главы, — возбуждало всегда народы спознавать самые отдаленные места; превозмогать в том великие трудности и убытки по крайней своей возможности; утверждать не только с окрестными, но и с дальними народами союзы и мир, населять колонии, учреждать порты, ярмарки и все то, что могло способствовать возвращению и умножению коммерции. Читая истории, довольно из них видим, каким образом для удобнейшего произведения коммерции в разных местах сочинялись многие и сильные общества, обогатились и прославились тем великие государства; не только европейские области одна с другой, но и все четыре части мира вступили для того между собою в коммуникацию и в заимство, и где чего нет или оскудевает, то одна другой сообщает…»