И все бы хорошо, штатный состав Тигров сошелся с известным и логичным – взвод из трех отделений. Но никто не учел, что командиры Тигров уже привыкли к комфорту и не слишком любили скучные долгие переходы без каких-либо развлечений. Оттого на корабле оказались четыре личные рабыни.
Рабынями они были лишь номинально уже давно привыкнув гнуться только перед хозяевами и отрываясь на всю катушку на тех, кто ниже по статусу. Получилось, что в той суматохе никто даже не обратил внимания на четырех незнакомых белых девчонок. Те же когда запахло жареным, сумели выскользнуть за пределы поселения. Готы знали этих стерв, а люди Макса выискивали черных парней и не стреляли в другие цели.
Ленка с луком прикрывала проходы к кораблю и заметила бегущего Мишаню. Дина успела описать как его внешность, так и заслуги перед сообществом Липы и человечества в целом, потому бросилась за ним в погоню, тем более стрельба уже затихала и ребята добивали раненых. Из поселка слышались победные крики вперемешку с русским матом, потому стало понятно, кто победил.
Яна успела сбежать в самом начале боя и наткнулась на Ленку, после чего просто сидела рядом в ожидании развязки. Когда лучница побежала, испугалась оставаться в одиночестве и бросилась следом. Мишаню они не догнали, зато в зарослях кустарника наткнулись на четверку наложниц готов.
Те оглушили Ленку дубинкой, а потом поймали и Яну. Сразу же связали их пущенной на веревки собственной одеждой. У наложниц нашлись приличные ножи, которые они умело пускали в ход по поводу и без.
После чего устроили допрос с пристрастием. Яна не выдержала и рассказала им все, что знала об устройстве поселка и дала описание внешности и имена всех значимых парней из группы Макса.
Наложницы оказались тертыми и умными девахами. Другие в Империи готовна такие «вкусные места» не вскарабкиваются. Две из них с уверенным видом вошли в поселение, где приватизировали немного воды и еды. Заодно и разведали обстановку.
Они понимали, что без покровительства своих хозяев возвращаться им нельзя, ведь прикинуться бедными овечками не выйдет. Так или иначе, все узнают об их прошлом, а веселых дел за ними тянется не мало. Тигры элитный отряд готов и девки частенько мелькали в карательных походах и лично пытали пленных, чем изрядно веселили своих хозяев.
Однако информация, две пленницы и углепластиковый лук могли упрочить их положение в Империи. По крайней мере, так они рассуждали при Яне. И их затея удалась. Все были заняты ранеными и наведением хоть какого-то порядка в разрушенном поселке. Потому спокойно, под видом работы, смогли утащить несколько кокосов с водой и десяток вяленых рыбешек размером с ладонь.
После чего, где шагом, а где и вплавь на каждом шагу пиная обнаженных пленниц потащили их на север. Янка с ужасом вспоминала тот поход. Три дня они тащились по скалам почти без воды и еды. Наложницы срывались на них по любому поводу. Хотя уже на второй день после ночи проведенной среди скал у тех тоже не осталось сил на что либо кроме злого шипения.
В конце концов они таки добрались до поселения готов благо Империя заняла почти весь архипелаг. Как их не сожрали диксы сама не понимала. Впрочем уже на второй день она мало что соображала от жары и обезвоживания. Как сомнамбула передвигала ноги или гребла руками. Ее уже хотели бросить когда наткнулись на отряд сборщиков.
Так Янка попала в Империю. Потом немного оклемалась и очутилась в рабынях.
– А где Ленка? – спросил Макс.
Ребята уже зачистили поселок и сейчас большая часть бойцов собралась вокруг них развесив уши. Большинство смертников и в глаза не видели Белоснежку но про эпичную битву на Холодильнике слышали все как и про любовь ныне тихого Бизона.
– Нас разделили пару недель назад. – всхлипнула девочка. – Меня отправили сюда с этим уродом.
Яна кивнула на труп главаря готов.
– Ее тоже хотели отправить но она бы не выдержала переход. У нее слишком большой живот да и ходить трудно.
– Так она действительно беременна?
– Да.
– И ее не убили? И не выбили плод?
– Не. – Яна вытерла кулачками глаза. – Она красивая и понравилась Гиене. Тот ее себе забрал. Заставлял делать всякое, иначе угрожал вырезать ей живот лично.
