И что теперь? Пойти к кому-то из знакомых, не попавшись по дороге в лапы милиции? Кто живет недалеко и может в это время – Олег бросил взгляд на часы: пятнадцать двадцать – быть дома?
Из глубин памяти всплыло лицо одной из давних подружек, с кем они даже прожили вместе три месяца, пока та не ушла, заявив на прощание, что «сыта по горло твоей правдой!».
Тамара работала в гостинице «Ока» и частенько была занята в ночную смену. Квартира ее располагалась на Малой Ямской, напротив инфекционной больницы, и от парка Кулибина до нее было километра три, не больше.
Ничего лучшего в голову не пришло, и Олег зашагал через парк, стараясь держаться самых безлюдных аллей. Когда парк закончился, торопливо перебежал через улицу Белинского, чтобы спрятаться между деревьев другого парка, Пушкинского. Без особого удивления обнаружил, что посреди затерянной в его глубинах детской площадки вздымается столб желтого свечения толщиной метр и высотой примерно метров десять.
Олег просто моргнул несколько раз, и столб пропал без следа.
Около телецентра пришлось перейти улицу обратно, и вот тут он оказался рядом с Мытным рынком, в людном месте. Неудивительно, что встрепанному, прихрамывающему мужику со свежим синяком достался не один удивленный взгляд.
Олег сжимал кулаки, скрипел зубами, и любопытные торопливо отворачивались.
В толпе мелькали чудные существа – высокая лысая женщина с красно-желтыми крыльями за спиной, несколько ушастых и носастых карликов с желтой кожей, бородатый и лохматый субъект, мускулистые ноги которого, как-то неправильно торчавшие из шорт, заканчивались копытами.
Но Олег уже более-менее привык к видениям и научился не вздрагивать, оказавшись в их власти.
Шагал торопливо, в голове вертелись суматошные мысли – как они выследили его? Как узнали, что он у Кудрявцева? Или смогли выяснить, на какой машине он ездит, и наблюдали за ней?
И почему сектанты полезли в квартиру к Димке, а не навели на нее милицию? Куда проще сдать подозреваемого ментам, а самим остаться в стороне, с чистыми руками.
Это выглядело странно…
Проскочил площадь Лядова и оказался на тихой Малой Ямской, в той ее части, где ходят в сторону Молитовского моста трамваи. Один из них прогрохотал мимо, большой и красный, точно пожарная машина. А Олег свернул к длинной кирпичной хрущевке и перевел дух.
В подъезде не встретил никого, поднялся на третий этаж и надавил черную пуговицу звонка. Из-за двери донеслось мелодичное «бирлим-бом-бом», и он замер, боясь даже дышать, – только бы Тамара оказалась дома, только бы…
Услышав легкие шаги, Олег вздохнул с облегчением, а в следующее мгновение дверь распахнулась. Стала видна цепочка, не дающая ей открыться полностью, и круглое женское лицо в окружении черных кудрей.
– Турнов, ты? – В зеленых глазах появилось удивление, а вслед за тем – беспокойство.
– Да, это я, Тома. Впустишь меня?
– Конечно, входи. – Она сняла цепочку и отступила на шаг. – Что у тебя с лицом?
– Подрался. – Олег переступил порог, торопливо захлопнул дверь и прислонился к ней, тяжело и часто дыша.
Резко закончились силы, напомнило о себе придавленное адреналиновыми выбросами похмелье. Заныла голова, непонятно откуда взялась тошнота, и сильнее заболела пострадавшая стопа.
– Подрался и пришел ко мне? – Тамара, вся мягкая и круглая, в игривом коротком халатике цвета осенних листьев, уперла руки в бока и посмотрела на гостя испытующим взглядом. – А ну-ка, Турнов, выкладывай, в чем дело?
Местные новости она сегодня не смотрела или просто не узнала в фотороботе бывшего дружка.
– Ты точно хочешь быть в курсе? – прищурился Олег. – Сама понимаешь, что я расскажу правду. Пока ты не знаешь ее, ты в безопасности, а если узнаешь – окажешься в дерьме по уши.
Мысль о том, что он может здорово подставить Тамару, пришла в голову только что, и Олег выругал себя. Ладно, жалеть поздно, надо сделать все возможное, чтобы бывшая подружка не пострадала.
– Ну… – Тамара вздохнула. – Ну, заходи… Для начала умойся… Можешь ничего мне не рассказывать, но, что бы ты ни натворил, Турнов, лучше сам сдайся ментам!
Олег покачал головой и прошел в ванную. В зеркале обнаружил собственную физиономию, столь же черно-белую, как и фоторобот. Осмотрел синяк, оказавшийся не особо большим, сполоснул лицо, а затем засунул под холодную воду шею и голову.
