И Грег сбежал с крыльца.
Когда калитка за ним закрылась, я прислонилась к перилам и задумалась. Его болезненность пугала, но и в то же время вызвала щемящее чувство жалости, желание оберегать и ухаживать.
«Бедный мой, — с нежностью думала я, — и желудок больной, и аллергия. Как он тяжко дышал! Словно воздуха ему не хватало! Надо у бабушки спросить, что там у нее за травы такие аллергенные».
Я посмотрела на наползающие на солнце серые тяжелые облака и вздохнула.
«Вот и солнце скрылось! — подумала я. — Хорошо, что хоть тумана нет, правда, воздух становится морознее. Наверное, резко похолодает. Ну и ладно! Все равно я скоро уеду в Москву!»
Бабушка появилась часа через три. Вид у нее был хоть и усталый, но довольный. Она сразу начала рассказывать, как они сходили в соседнее село, о чем разговаривали с батюшкой.
— И нет у нас никаких сектантов, — возбужденно говорила она. — Батюшка сказал, что это кто-то балует. Подростков подозревают. Велено беседу с ними провести. Вот после каникул он в школу нашу наведается и поговорит о страхе божьем.
Я слушала невнимательно и все ждала, когда она спросит о Греге. Бабушка переоделась и поставила чайник на плиту. Потом уселась за стол, подперла руками подбородок и пристально на меня посмотрела.
— И где ухажер твой? — поинтересовалась она. — Или не заходил?
— Заходил, — ответила я как можно спокойнее. — Но ненадолго.
— Чего так? — явно не поверила она.
— Дела у него дома, — придумала я. — Да, хочу тебя спросить, что там за травы в чулане? И может ли на них быть аллергия?
— Это на сухие-то? — рассмеялась она. — Что-то я про такое и не слыхивала! У входа полынь, чуть подальше зверобой. Ну и еще там ромашка, тысячелистник. Я полынь всегда у входа вешаю, — добавила она.
— Зачем? — заинтересовалась я.
Бабушка глянула на меня недовольно, потом серьезно сказала:
— Вам, молодым, не знаешь, стоит ли говорить какие-то вещи. Все-то у вас смешки одни.
— Ладно, бабуль, не буду я смеяться! Зачем полынь-то?
— Издревле так делали, по старинному обычаю, — строго произнесла она. — Трава эта сильнейшая! И если даже одна веточка в помещении находится, то никакой темный потусторонний или какой другой нечистый дух в него не войдет. А такие духи любят по темным чуланам да погребам прятаться, так и стремятся там поселиться. Мне такие нечисти в доме не нужны, сама понимаешь!
Холодок пробежал по моей спине, и я поежилась от неприятного ощущения.
К вечеру вновь поднялся ветер и разогнал облака. Я полюбовалась на ярко-красный закат и сделала несколько отличных снимков меняющегося цвета неба и садящегося солнца.
После ужина бабушка сказала, что она так за сегодня находилась, что чувствует усталость и раньше ляжет спать. Я предложила помыть посуду» Она явно обрадовалась, кивнула, пожелала мне спокойной ночи и скрылась в своей спаленке, плотно закрыв дверь.
Я убрала на кухне и отправилась в гостиную. Включив телевизор, уселась на диван, подогнув ноги. Шел какой-то боевик, но я не следила за действием, так как без конца думала о Греге. Он занимал все мои мысли и, кажется, заполнял меня изнутри.
«А ведь я в него влюблена, буду уж честной наедине с собой, — думала я. — Иначе почему я постоянно о нем думаю? Почему, несмотря на все мои предыдущие решения, что он мне не пара, что он лишь играет со мной, что между нами ничего не может быть серьезного, я по-прежнему мечтаю о нем?
И эта заполняющая меня нежность при одном только воспоминании о его лице, глазах, это желание быть рядом с ним. Он сейчас такой милый со мной. Я уже не вижу ни высокомерности, ни ветрености, ни игры. И я знаю, что его тоже тянет ко мне, я это чувствую, словно между нами невидимый сильнейший магнит…
Я… люблю его?… А он?»
Задав себе эти вопросы, я отчего-то вздрогнула и поежилась.
Я никогда не любила. Никого. Но ждала прихода этого чувства с нетерпением. Я наблюдала, как мои подруги легко начинают отношения, идут на физический контакт, признаются в любви, болтают об этом между собой, а потом вдруг так же легко расстаются и ищут новых отношений. Я не осуждала подобные связи, просто такая модель поведения была глубоко чужда моей натуре. Мне нравились некоторые ребята, я даже пыталась дружить с ними и не только, но отчего-то довольно быстро теряла интерес, и дальше походов в кино и поцелуев в щеку дело не шло. Я знала, что считаюсь в классе недотрогой, задавакой и белой вороной, но меня это не волновало. Я не собиралась в угоду стереотипам ломать себя и делать то, что считала недостойным меня лично.
