— Ее нет дома, — ответила девушка.
— Вы не знаете, где ее можно найти?
— Они с отцом договорились пообедать вместе. А в чем дело?
— А-а, — сказал Карелла, и тут девушка поняла, что он пришел неспроста. До этого она была всего лишь, озадачена его появлением, но то, как он произнес это «а-а», встревожило ее. Широко раскрыв глаза, она быстро шагнула ему навстречу и спросила:
— Что случилось?
— Вы позволите войти?
— Да, конечно, — ответила она, но они так и не прошли в дом дальше прихожей. — Что случилось?
— Мисс… — начал было Карелла и замолчал, усомнившись, говорить ли ей, достаточно ли она взрослая для такой новости, и все же понимая, что должен найти ее мать, должен сообщить хоть кому-то.
— Вы знаете, где ваша мать? Где они договорились встретиться?
— Знаю, у «Шрафта». Не уверена, что они собирались там обедать, но встречаются они там. Послушайте, да объясните, пожалуйста, в чем, собственно, дело?
Ему показалось, что его взгляд длился вечность. Потом очень осторожно он сказал:
— Мисс, ваш отец погиб.
Девушка отшатнулась от него. На мгновение она застыла, глядя на Кареллу, и невольно улыбнулась, но потом улыбка пропала, и она решительно покачала головой:
— Нет!
— Я очень сожалею, мисс.
— Вы, должно быть, ошиблись. Они с мамой собирались встретиться и…
— Боюсь, я не ошибся, мисс.
— Но… ну… почему вы так уверены? Я хочу сказать… Да скажите же, ради Бога, что случилось?
— Его застрелили.
— Моего отца! — спросила она недоверчиво и снова покачала головой. — Застрелили? Вы шутите?
— Мне очень жаль, мисс, но я не шучу. Я хотел бы поговорить с вашей матерью. Можно воспользоваться телефоном?
— Послушайте… но то… что вы сказали… это невозможно, понимаете? Моего отца зовут Энтони Форрест. Уверена, что теперь вы…
— Мисс, — Карелла осторожно коснулся ее руки. — У него были с собой документы. Мы в общем-то уверены, что это ваш отец.
— Какие документы?
— В бумажнике.
— Тогда, значит, кто-то украл его у отца. Вы же знаете; такое часто случается. И когда нашли бумажник моего отца у человека, которого застрелили, вы, естественно, предположили…
— Кто там, Синди? — крикнул откуда-то сверху мальчишеский голос.
— Ничего, Джефф. Все в порядке, — крикнула она в ответ.
— Я бы все же хотел поговорить с вашей матерью, — напомнил Карелла.
— Но зачем? Вы ее только зря испугаете, и все!
Карелла не ответил. Он молча смотрел на девушку. Ее глаза начали наполняться слезами — он видел, как это происходило, — но ей еще удавалось держать себя в руках.
— Звоните, конечно. Но… вы должны быть уверены, слышите? Если тот человек действительно мой отец… Потому что… вы… вы не должны так ошибаться. — Только теперь ее ярко-голубые глаза затянулись матовой пленкой слез.
— Телефон там, — сказала она и, пока он шел за ней в гостиную, добавила: — Я уверена, что это не мой отец. Кому могло понадобиться его убивать?
Карелла раскрыл телефонную книгу и нашел номер одного из ресторанов «Шрафт», расположенного ближе других к конторе Форреста. Он начинал набирать номер, когда девушка коснулась его руки.
— Послушайте, — повторила она, и слезы вдруг хлынули по ее щекам. — Она ведь не очень сильная женщина. Пожалуйста… когда вы будете говорить ей… будьте осторожны. Хорошо? Когда вы будете говорить ей, что мой отец погиб. Хорошо?
Карелла кивнул и набрал номер.
Клара Форрест была стройной женщиной тридцати девяти лет с сеточкой тонких морщин вокруг глаза и рта. Она молча проследовала за Кареллой в морг. На ее лице застыло скорбное, почти сердитое выражение, какое бывает у людей, когда им сообщают о смерти близкого. Так же молча она дождалась, пока служитель морга выкатил из стеллажа ящик на смазанных роликах с телом ее мужа, взглянула на него и коротко кивнула. Она смирилась с мыслью о его смерти еще тогда, когда Карелла говорил с ней по телефону. Теперь для нее этот взгляд на лицо человека, за которого она вышла замуж, когда ей было девятнадцать; человека, которого она полюбила еще в семнадцать; мужа, которому родила троих детей, которого за это время знала и в горе, и в радости; этот взгляд на безжизненное лицо человека, который лежал мертвым в ящике на роликах, был чем-то обыденным. Она почувствовала боль тогда, когда Карелла говорил с ней по телефону, а все остальное было уже неважно.
