– Ага, – бормочу я, – ты меня утомляешь.
Мой приятель, детка, принадлежит к тому многочисленному виду жиголо, что подкупают богатых женщин своим яростным, возведенным в состояние высшей религии мачизмом, своей мужиковатостью, помноженной на алкоголизм и холостяцкую домовитость, на мракобесие истинно мужских ценностей. Он цепляет тех, что всю жизнь пронянчились с неуверенными в себе кретинами, пусть даже последние и владели крупными пакетами акций каких-нибудь горно-обогатительных комбинатов или еще какой лажей в том же духе. Последняя его подружка, симпатичная загорелая тетушка под полтинник, снимает для него апартаменты в сталинском доме на Фрунзенской набережной, оплачивает его увлечение экстремальными видами спорта, пьянки в самых дорогих барах, содержание Subaru WRX и все остальное…
– Ну? – ноет Макар.
Я не отвечаю. Мне становится скучно. Одновременно я вспоминаю, что Вероника не звонит мне уже второй день. Вот это действительно хреново. Как бы она не собралась подслиться от меня. Откладываю в сторону вилку, с отвращением отодвигаю тарелку с остывшей дрянью и верчу в руках телефон, думаю, как славно было бы иметь Vertu, а не этот стандартный Nokia, хоть и лимитированной серии Sirocco, в общем, меня так и подмывает набрать ее номер, но я держу себя в руках. Пока еще держу себя в руках…
– Женщина любит в мужчине самца. Это природа, – похоже, Макар разошелся не на шутку. – Мальчики их не интересуют, им нужны опытные, немного усталые, немного даже пропитые, тертые такие… – Он на мгновенье замолкает в поисках подходящего определения. – Калачи. Понимаешь? Мало того, телки любят, когда их берут силой, – он кивает в подтверждение своих же слов. – Это в них природой заложено, – настаивает он. И ждет, что я вступлю в полемику.
Вообще-то мне есть что возразить. Сказать, к примеру, что все женщины разные. И очень многие из них жаждут отношений «мама – сын». Особенно это касается тех, кто преуспел в жизни, сделал головокружительную карьеру, а заводить детей было как-то недосуг. Или, к примеру, та, что вовремя схапала себе олигарха и полжизни сама проходила у него в дочках. Время бежит, лолита взрослеет, и ей дают отставку. Дети-то, как правило, остаются при папаше. Ну да, конечно, богатство покупает себе все что угодно, даже сыновью любовь, такие дела. А бедной изможденной крошке бальзаковского возраста необходимо реализовывать свои материнские инстинкты.
И вот тогда мое время выходить на сцену.
Что касается секса, детка, то и здесь все не столь однозначно, как принято считать в среде потрепанных городских мачо во главе с моим другом.
Немало женщин жаждут заботиться о своем любовнике, опекать его, как собственное дитя, а еще немало и таких, которые любят, когда мужчина им подчинен, находится в их власти, зависит от них, служит им. Сначала они только испытывают неясное влечение к доминации, читают первые книги по теме или шарят по Интернету, подглядывая за другими, стыдясь своей внезапной страсти.
Потом, когда естество, наконец, вырывается наружу, приходит пора первых опытов, первых тематических игр. Первый вскрик унижаемой и мучаемой жертвы, свист хлыста, жар раскаленного воска, первые отметины и слезы на глазах, страх и трепет, сперма, пот, сладкая боль, истома, превращающаяся в пытку.
Подавлять и причинять страдания. Звериные инстинкты просыпаются, смешиваясь с материнскими. Это ли не извечный лейтмотив родительской любви? Покопайтесь в своих воспоминаниях, вспомните детство. Естество сильнее, чем любой наркотик, здесь вряд ли поможет доктор Маршак, из этой страсти нет выхода, с этой подсадки не соскочить до самой смерти. Та, что хоть раз в жизни испробовала физическую власть над мужчиной, никогда уже не станет прежней. Она всегда и всюду будет искать таких отношений. Лишь методы становятся все изощреннее, на смену воску приходят опыты с электричеством, иголки, японский бандаж.
Настает черед философии, изучая ее постепенно, шаг за шагом, женщина утверждается в темной, ведовской, оккультной ее основе. Религиозные ищут спасения в Церкви и не находят. В конце концов, они начинают ненавидеть даже этот институт. Со временем они и сами становятся городскими… Кем? Я размышляю над подходящим определением. Пожалуй что ведьмами, точнее и не скажешь. Печальными городскими ведьмами с кучей комплексов и ранимой душой. Точно. Половина гардеробной в моей квартире занята подаренными мне женщинами игрушками. Наручники, стеки, кляпы, страпон… Специалисты называют их девайсами…
