Русский вопрос на рубеже веков [сборник] - страница 97

Так, к юбилею, две ветви советчины — успевшие в новую власть и завязшие в оппозиции — закономерно снова смыкались. Прочная петля на нашу шею.

Однако, вступая во второй президентский срок, не пора ли было, для лишней опоры, обзавестись и Национальной Идеей? О том был тотчас издан Указ (6.7.96), а к нам всем — благоувещательное обращение: думайте, сочиняйте Национальную Идею!

И нашлись старатели-копатели такую Идею сочинять. Только — зря. Уже бесповоротно стало ясно, что эта власть не изберёт национальной идеей — Сбережение Народа.

Тогда как в странах Восточной Европы установились открыто национальные правительства (и никто их за это не корит); тогда как власти республик СНГ, да и всех автономий в России, напряжённо заняты сохранением своего коренного народа (и повсюду считают это естественным), — у всего комплекса нынешних центральных российских властей — отсохло, отвалилось, да не произрастало никогда, внимание к существенным нуждам русского народа. (Одним патриотическим названием загородной резиденции или очередного ордена — ничего не изменишь.) Чего за душой нет — того к коже не пришьёшь. Наши центральные властные круги — и уже не в первую, ох, не в первую смену — к собственно русским проблемам нацело равнодушны, если ещё не льют кровь русской юности, как в Чечне, или не попускают затемнять юные души.

А меньше всего заботятся — о 25 миллионах земляков, впопыхах к независимости отмежёванных от нас.

«Русский, езжай своя Россия!», «Убирайтесь, пока всех не перережем!», «Пошли вон с нашей земли, проклятые!». А в Средней Азии выставляли и такой лозунг: «Оставайтесь тут, нам нужны рабы!» Оскорбляли на улицах, в трамваях, в самых людных местах, приставали к женщинам. От русских из азиатских республик я получал об этом письма ещё в Вермонте, потом много больше в России.

Живя на своих привычных местах, где провели они всю жизнь, а то и отцы-деды их, — проснувшись в своих домах, внезапно узнали, что они живут — за границей, нежеланные, теснимые и даже ненавистные чужеземцы. Как можно освоиться с таким? переработать в сердце, в груди, в голове? Советская «дружба народов», о которой столько мы слышали од и баллад, — вмиг оскалилась с враждебностью, подавлявшейся, но, значит, никогда и не затихавшей. (И глубже в историю: значит, и за столетия совместной жизни мы не расположили к себе эти восточные народы. А — возможно ли такое вообще? Много ли мы видим иных примеров по земному шару? Хорошее — принимается как должное и легко забывается; плохое — питает жар национальных обид.)

Кто были эти наши соотечественники, осевшие на окраинах? Из ссыльных, из эвакуированных или из посланных — лучшие работники, инициативные, сметливые, профессиональные, с повышенной долей специалистов средь них. Это они принесли на окраину науку и высокую культуру, это они развили там всю технику, индустриализацию. (В Таджикистане, по официальным советским данным, после революции «поднялось производство в 210 раз»! — уж каким бы методом ни считано, а: из ничего создали всё.) Или множество сосланных «раскулаченных» и их потомки — никак не худшие труженики, неленивые, работящие, непьющие. (Вспоминаю республиканскую онкологическую больницу в Ташкенте, где я лежал: ведь вся она держалась только русскими переселенцами да ссыльными.) И теперь поднималась волна выживания прочь, отъёма квартир, земельных участков. И смеются над ними, что Россия бросила их беззащитными. Сплошь выталкивают с должностей высокооплачиваемых на оплачиваемые низко. Даже в столичном Ташкенте на русском кладбище ломают ограды могил, портят или расхищают надгробия. Резко оттеснили русскую молодёжь от институтов. Русские школы ограничивают или вовсе закрывают. Русский язык как язык обучения — во всех государствах СНГ вытесняется, историю преподают в трактовке «титульной» нации. А годы, вот, утекают — уже протекло таких 7 лет, немного до полной школьной жизни ученика. И таких российских школьников в СНГ — миллионы.