Ну, так помогите ей, подмигнула мне Конкордия Аристарховна.
И почему-то вдруг вспомнила, что у нее самой дома сгорел электрический утюг. Не проблема, конечно, нет, но утюг был небольшой, тяжеленький, с надежным разбрызгивателем. Я так и увидел эту удобную маленькую вещь.
…засыпая, я вижу вновь, что балконная дверь чуть приоткрыта.
– Хотите новый утюг?
Костенурка улыбнулась.
– Ой, у вас день рождения? – догадалась студентка. И радостно затараторила, раскладывая на столике свои билеты: – Купите бабушке штук десять билетов. – Понятно, она обращалась ко мне. – Когда билет не один, какой-нибудь обязательно выиграет!
Она осуждала костенурку.
Вида, конечно, не подавала, но осуждала.
Зачем такой богатой старой бабке утюг? – думала она. – К ней, наверное, приходят девчонки из соцслужб. По-настоящему ничего, конечно, не выгладят, но ведь она, наверное, и платит немного. Раскольникову утюг был нужнее, вспомнила студентка. Или топор? – засомневалась она. На лекциях об этом что-то упоминали. А бабке-то утюг зачем? Гладить желтые кружевные ночнушки? Ну, ладно, сама решит, – великодушно решила студентка. У стариков все – как в последний раз.
– Крайний справа, – указал я.
Студентка получила свои маленькие деньги, но не отошла от столика.
Она хотела увидеть, как бабка вскроет билетик и увидит, что ни хрена ей не досталось. Хватит с нее! Сколько можно? У нее же квартира в Нью-Йорке! Студентка внимательно следила за тонкими пальцами Конкордии Аристарховны, но костенурка не торопилась.
– Вы не будете вскрывать билетик?
– Зачем? – вмешался я. – Там выигрыш. Электрический утюг.
– Да ну! – не поверила студентка. – Как вы можете знать такое?
– Вы забыли? Я обещал электрический утюг Конкордии Аристарховне.
– Конкордии Аристарховне? Ой, какое имя! Это же так революционный броненосец назывался!
Костенурка замерла.
Такого она еще не слышала.
Студентка так откровенно хотела порадоваться предполагаемому ее пролету, что Конкордия Аристарховна улыбнулась и острым лиловым ноготком нежно сняла фольгу. Студентка, конечно, обрадовалась ее неожиданному выигрышу, но как-то фальшиво. И я сразу увидел все ее возможное будущее. Красота ведь не каждого спасет. Беременность на третьем курсе… брошенная учеба… самка гиббона, самец гиббона… двое в одной клетке… Конечно, беременности можно было избежать, но для этого надо не билетиками спринт-лотереи торговать, а иметь надежного богатого друга. А таких нынче мало. Костенурка, несомненно, прониклась внезапным корпоративным сочувствием к студентке.
…в нашей юной стране был каждый счастлив вдвойне.
– Пока выбьешься в люди, локти искусаешь, правда?
– Ага, – подтвердила студентка. – Свои. Чужие не даются.
– Ну, что вы медлите? – посмотрела на меня костенурка. – Раз уж вы так настроены, сделайте подарок девушке.
– Ага! Сделайте! – подтвердила студентка.
Конечно, она не верила нам, но почему этим жалким старикам не подыграть?
Старики любят врать.
Так девушка думала про нас.
…в нашей юной стране был каждый счастлив вдвойне.
При этом студентка все равно надеялась на какое-нибудь, ну, даже на маленькое чудо, хотя прекрасно понимала, что второй раз подряд электрический утюг вряд ли выпадет. Да и зачем ей утюг? В общаге такая штука всегда найдется. В юной голове, украшенной красивыми веселыми прядями, металось множество пестрых красивых мыслей. Старики врут, они постоянно врут, делать им нечего, но может иногда… Это все, конечно, ерунда, болтовня, старческий бред, старики только и делают, что чешут зубы, но вдруг хорошие туфельки? А? По-настоящему хорошенькие, на стипендию такие не купишь. Впрочем, какие туфельки в спринт-лотерее? Бонус бы… Тысяч на двадцать… В отдел дамского белья… Студентка мысленно представила несколько изящных, почти невесомых вещиц, дура, она еще не понимала, что, получив такой подарок, залетит уже на втором курсе. Но чудесные видения так и метались в ее веселом, взбудораженном мечтаниями мозгу. Торт, например. Она явственно видела гигантский торт на углу в кондитерской – килограммов на десять! Угарный торт! Половину общаги накормить можно.
