Боярин Антоний, тоже любитель банной утехи, припоминал к случаю слова апостола Андрея, сказанные им в Риме на удивленье тамошним жителям: «Русские люди бьют сами себя, и до того добьют, что станут еле живы, и обливаются водой студеной, и тако оживают. Творят же сие в бане, нещадно натопленной, не мучимы никем, но сами себя мучают, а мнят то не мученьем, а омовеньем тела…»
Дмитрий весело смеялся этим словам. Для русского человека баня — благодать, все здоровье — от бани.
Соглядатаи великого князя Ярослава Ярославича, подосланные в Переяславль, сообщали: князь Дмитрий весел, смирился, видно, с потерей Новгорода. Но вестей из Переяславского княжества приходило к великому князю немного. Крепкие заставы на границах, поставленные большим воеводой Иваном Федоровичем, хватали подозрительных странников и, окружив стражей, везли для расспроса в Переяславль. Под кнутом те рассказывали о делах великого князя больше, чем сами успевали узнать о Дмитрии.
Исподволь, прикрываясь утренними морозами и неожиданными снегопадами, подбиралась весна. Потемнел лед на Плещеевом озере. Сторожевые ратники на стенах, обогретые ласковым весенним солнцем, сидели днем в одних кафтанах. Начал обтаивать снег вокруг Спасо-Преображенского собора. Под кровлями изб повисли сосульки. Разъехались по своим вотчинам переяславские бояре: весной не бывает войны, замирает она до летнего зноя, просушивавшего дороги.
Но так же, как зимой, воинские умельцы-дружинники с утра до вечера обучали на поле за рекой Трубеж новонабранное войско. Тяжело ступая по мокрому снегу, выставив копья, шагали рядами пешцы. Лучники метали стрелы в большой деревянный круг, повешенный на шесте. Конные дружинники лихо рубились тупыми мечами, норовя выбить противника из седла.
Переяславское воинство готовилось к будущим боям.
Дмитрий Александрович подолгу смотрел с городской стены на ратную потеху. Часто и сам садился на коня, выезжал в поле. Добивался, чтобы воеводы и дружинники понимали его с полуслова, бросались, куда нужно, по взмаху княжеского меча. Старался лично вникать во все дела. Крепко помнил Дмитрий воинскую мудрость, отцами и дедами завещанную: могучие лесные звери, одной головы над собой не имея, при всей силе своей добычей охотника становятся. Так и войско — без крепкой княжеской руки побеждено будет…
2
В овраг за усадьбой Ивана Федоровича все чаще и чаще приходили неведомые никому люди, скрывались в келье Имормыжа. Боярин Антоний чуть не каждый день ездил теперь по дороге, тянувшейся вдоль озерного берега к усадьбе.
Большой воевода Иван Федорович хвалил молодого боярина: цены не было Антонию в тайных делах. Обо всем, что случалось на Руси и в Орде, первыми узнавали в Переяславле!
Накануне Юрьева дня весеннего[52] пришел из Новгорода Прошка. Даже Антоний не сразу признал его в монахе, до глаз закутанном в рясу. Но только эта хитрость помогла Прошке благополучно добраться до Переяславля: великий князь поставил воинов на новгородских рубежах, никого не пропускал из Новгорода в Низовскую землю.
Послушать вестника приехал сам князь Дмитрий.
Иван Федорович проводил князя в избу, притулившуюся к частоколу в дальнем углу усадьбы. Возле дверей избы стояли два вооруженных холопа. Старый воевода умел оберегать тайну: вестников, доставленных в избу по подземному ходу, не выпускали во двор даже ночью, скрывая не только от чужих людей, но и от постоянных обитателей усадьбы.
Холопы, узнав князя и воеводу, склонились в поклоне, открыли дверь в избу.
— Сиди! Сиди! — махнул рукой воевода вскочившему со скамьи Прошке. — Разговор будет долгий…
Прошка сел, ожидающе впился глазами в князя.
Но Дмитрий сначала подошел к Антонию, спросил:
— Что нового привез вестник?
Антоний пояснил, что многое из того, что рассказал Прохор Суздалец, и раньше было известно. Но вот о женитьбе великого князя Ярослава Ярославича на дочери новгородского боярина Юрия Михайловича Оксинье он услышал впервые. Да и о недовольстве во Пскове наместником Святославом, старшим сыном великого князя, тоже…
Иван Федорович с сомненьем покачал головой:
— Не привяжет к себе этой женитьбой великий князь новгородцев! Господа новгородская себе на уме, не допустит его всевластия. А тесть теперешний, Юрий Михайлович, и без того за Ярослава стоял. Ошибся тут Ярослав…
