Русский Север в войнах XVI – XIX веков - страница 138

.

Нижние чины также не были забыты в ходе торжеств. В честь них было дано несколько обедов, в основном в Соломбале[962]. Первый обед из-за ненастной погоды проходил в каменном здании казармы, а другие — на плац-парадном месте, где на зеленом лугу были расставлены столы под навесами из парусины. Морякам были предложены щи, мясо, солонина, хлеб, булки, пироги, пиво и водка. Играла музыка.

На обеде 29 мая (10 июня) флигель-адъютант Его Императорского Величества, командир 32-го флотского экипажа капитан 2 ранга Андрей Александрович Попов вручил Георгиевские кресты некоторым из моряков за их подвиги при обороне Севастополя. Поцеловав каждого из награжденных, он предложил тост за здоровье кавалеров ордена Св. Георгия[963].

Клипер «Стрелок». Рис. А. В. Карелова. (Морской сборник. 1983. № 10).

29 июля (10 августа) клипера «Разбойник», «Стрелок», «Джигит» и «Пластун» ушли из Архангельска в Кронштадт. Клипера «Опричник» и «Наездник», спущенные на воду последними 14 (26) июля, покинули Архангельск 13 (25) сентября. С ними моряки-черноморцы покинули гостеприимный Архангельск[964].

Подписание 18 (30) марта 1856 г. Парижского мирного договора положило конец войне — войне, которую (не будем забывать об этом!) Турция, Великобритания, Франция первыми объявили России[965].

Известие о согласии России выйти из войны, правительства и общественность Европы восприняли с облегчением и неподдельной радостью. Антирусская истерия и ожидание легких побед к тому времени повсеместно сменились унынием, разочарованием и страхом перед будущим. В войну с Россией готовились вступить и Австро-Венгрия, и Швеция с Норвегией. Закулисная деятельность монархов и правительств этих стран была направлена на вовлечение народов Европы в войну действительно мирового масштаба. Примечательно, что для популяризации готовящихся выступлений против России в Европе была уже запущена соответствующая пропагандистская кампания, основанная на циничной лжи и старых фобиях[966]. На Западе всерьез опасались, что после падения Севастополя русские захотят взять реванш на Кавказе и в Европе и что у них это получится.

В одном бельгийском издании еще в 1855 г. было написано:

«Волны англо-французских солдат разбились о гранитное подножье твердынь Севастополя, стяжавших теперь бессмертную славу. Гордость трех великих народов[967] находится теперь на очной ставке, и никто не может, не обесчестив себя, отодвинуться назад, или вложить шпагу в ножны. Одна Россия могла бы это сделать, потому что показала своим геройским сопротивлением, до какой степени она сильна. Но Англия, столь хвастливая, самоуверенная и гордая, собиравшаяся завтракать в Кронштадте через 24 часа и в Севастополе через 3 дня[968]; Франция, смотревшая на всю эту экспедицию, как на дело одного удара; эти две нации, униженные в своем военном тщеславии, потерявшие свою воинственную славу, не могут желать мира»[969].

Памятник клиперу «Опричник» в Летнем саду Кронштадта. Фото Н. Манвелова.

Благодаря российскому императору Александру II и его окружению мир был избавлен от продолжения кровавой бойни, вступление в которую других стран было лишь вопросом времени.

«Архангельским» паровым клиперам, заложенным на стапелях в условиях войны, построенным в условиях секретности в кратчайшие сроки, продемонстрировавшим в ходе испытаний великолепные ходовые качества под парусами, хорошо вооруженным и управляемым опытными военными моряками, не довелось стать «оружием возмездия».

Показательно, что об этом так и не осуществленном опыте вспомнили четыре десятилетия спустя, в 1890-х гг. В 1894 г. министр финансов С. Ю. Витте[970] совершил поездку на Север России. По Северной Двине он прибыл в Архангельск, затем на пароходе совершил плавание вдоль Мурманского берега и через Норвегию и Стокгольм вернулся в Петербург. По результатам поездки С. Ю. Витте представил Александру III доклад, где впервые подробно и на высоком уровне была обоснована мысль о военно-стратегическом значении Мурмана[971]. С. Ю. Витте подверг критике исторически сложившуюся систему базирования Российского флота. Он указывал на то, что «морские силы России, имея главные опорные пункты в замкнутых и замерзающих морях, лишены необходимой свободы действий»; и приводил пример, относящийся ко времени Крымской войны, когда «выхода в океан пришлось искать через Белое море» и когда «наскоро, во время войны, в Архангельске были построены пять