…Помните, как пушкинская Татьяна гадала на предмет своей первой, такой неудачной любви? «Как ваше имя? Смотрит он / И отвечает: Агафон». Нынешняя русская Татьяна, а таковых – вопреки нашему еврейскому телевидению – еще очень и очень много, спросит у «прорабов реформ» и получит такой ответ:
Как ваше имя? Смотрит он / И отвечает: Уринсон.
А теперь давайте посмотрим на себя, свою культуру и историю именно «со стороны». Как же ныне судят обо всем этом наши бывшие соотечественники, находящиеся в Израиле? В этой связи мы поговорим об отрывках из новейшей «Краткой еврейской энциклопедии», выходящей в Иерусалиме на русском языке.
I. РУССКИЕ ПИСАТЕЛИ В ИЗРАИЛЬСКОМ ОТРАЖЕНИИ
…Весной такого уже далекого 1991 года Александр Фоменко начал издавать еженедельник «Политика». Успех его в перегруженное всякими печатными новациями время был поразительным. В июльском девятом номере «Политики» под рубрикой «Интервью» значилось: «По просьбе редакции с Генеральным консулом государства Израиль в Москве Арье Левином встретился писатель Сергей Семанов и попросил его ответить на несколько вопросов».
Консул начал так: «Мои родители в 1924 году с Украины выехали в Израиль – тогда это была Палестина. Но обстоятельства сложились так, что они очутились в Иране. Там я и родился. Мы жили в Тегеране, а в русско-еврейской общине имели много друзей. В нашей семье все говорили по-русски». Последнюю фразу мы с Фоменко вынесли в заголовок материала.
Но вот, пожалуй, центральное в том разговоре: «Важно понять, что Израиль никогда не был врагом СССР, врагом русского народа. Наоборот, несмотря ни на что, в Израиле никогда не проявлялась враждебность к СССР. Израиль не участвовал в кознях против СССР. Мне кажется, что нет второй такой страны, где питали бы такие искренние чувства к СССР, как в Израиле».
Теперь такое даже трудно вообразить, но было так. Отметим, что это было первое выступление израильского консула в советской печати. Консул и его коллеги встретили материал с благодарностями и немедленно переслали его домой.
А знакомство наше началось в 1989-м, когда – через покойного уже Михаила Агурского – Арье Левин пригласил меня к себе в консульство. И не только меня, как скоро стало известно. В небольшом особнячке на Ордынке побывали тогда несколько деятелей, так сказать» «русского фланга», в том числе некоторые члены редколлегии «Нашего современника». Не знаю, как наши собеседники там, но мы, в условиях шаткой «перестройки», пытались установить какой-то modus vivendi с мировой еврейской общиной, представителями которой тогда, несомненно, были Арье Левин и его коллеги. Разговоры были интересными и весьма прямыми, подробнее о том как-нибудь в другой раз.
Естественно, что с любезными хозяевами мы обменивались подарками, книгами прежде всего. Так я стал обладателем редкостного у нас издания – «Краткой еврейской энциклопедии» на русском языке, издающейся в Иерусалиме. Первый том вышел в 1976-м, пятый, последний, который ко мне попал, в 1990-м.
О, это весьма своеобразное энциклопедическое издание. Оно посвящено исключительно евреям, и только им, даже если речь идет о совершенно ином предмете. Читаем: «Германия, страна на севере Центральной Европы… Евреи появились в Германии вместе с римскими легионерами. Они занимались торговлей и осели в основном в прирейнских городах», – и так далее. Или: «Москва, столица Советского Союза. Со второй половины XIII в. столица Московского княжества… Первое упоминание о пребывании евреев в М. относится к XV в.».
Однако сосредоточим наше внимание на сюжетах литературных. Вот что сообщается о русских писателях М. Горьком и Ф. Достоевском.
Все тут очень прямо и логично. Ни слова о том, что Горький – «буревестник революции», принесшей России столько страданий, что был «другом» Ленина и основателем социалистического реализма, благословившим беломорканальскую каторгу. Главное – его «симпатии к сионизму» и все такое прочее.
О творчестве Достоевского, о его великом мировом значении – ни слова. Но главное тут в ином. Достоевский никак не был «антисемитом». Разумеется, в подлинном смысле этого не совсем точного термина (потому неточного, что арабы, с которыми израильтяне дерутся чуть ли не сто лет, – тоже семиты). Его отношение к российскому еврейству было очень сдержанным и внимательным. Никогда, даже в самых сокровенных записных книжках, не отыскать у писателя предложений о насильственных или даже административно-запретительных мерах. Однако, как чуткий художник, он ощущал опасность для русского народа и православной веры со стороны еврейских ростовщиков, торговцев сивухой, но особенно – от наглых хозяев наглых газет. Сегодняшней России это тоже весьма близко.
