Политическое наступление «Молодой гвардии» шло двумя путями. Во-первых, сами они упорно пробивались вверх. Рассматривая итоги, бросается в глаза огромное расстояние в чиновном смысле между постами, которые занимали деятели «МГ» в пик их успехов, и высшими кабинетами власти. Никто из «Молодой гвардии» не стал ни министром, ни тем паче завотделом ЦК. Кажется, все ясно, но нет: реальные-то политики знали, что большинство министров и завотделов ровным счетом никакого влияния на политику не имеют. Нет, громадность расстояний тут кажется лишь при поверхности взгляда, ибо в брежневскую эпоху видимая власть настоящей силы не имела, невидимая же, то есть подлинная, укрывалась совсем не на номенклатурно-верхнем уровне. Некоторые деятели «МГ» вот-вот должны были перейти в тот, подлинно решающий уровень. То, что они туда не перешли, несчастливая для них случайность, «счет не по игре», их подсекли уже у самых ворот. Но, «все могло быть иначе», а что случилось бы тогда?.. Ну, это уже область футурологии.
Во-вторых, «Молодая гвардия» свою главную ставку делала на просвещение верхов (точнее – «подверхов»). Здесь была обширная и благоприятная среда: все, кто не сподобился жениться брежевским образом и не облучен влиянием «премудрых», то есть громадное большинство правящего сословия, оказались чрезвычайно восприимчивы ко взглядам «МГ». Идеи народности, порядка, традиционности, неприятия всякого рода разрушительного модернизма – все это соответствовало настроениям основной части послесталинского поколения власти. Разумеется, с середины 70-х деятели «МГ» уже не заявлялись к «Петьке-дураку» или к Шауре, ни к прочим подставным ничтожествам – смекнули все же, хоть и не до конца, в чьих руках находятся подлинные рычаги…
Каждая аудитория требует соответствующего стиля и словаря. Вот почему идеологи «МГ» писали и говорили по большей части на языке, свойственном именно сочувствующей прослойке власти, сохраняя советский жаргон и привычную фразеологию. Уже тогда было видно, что подобный лексикон отвращал от «МГ» широкие слои русской интеллигенции, давая повод противникам для преувеличений и запугиваний. Большинство русской интеллигенции в 70-е годы пошло не за «МГ», а осталось так или иначе в русле космополитического либерализма. Однако адресат «МГ» в ту пору был политически правилен: минуя основные круги интеллигенции, они обращались к средним слоям партии, а также армии и народу. Кстати, в кругах армии и народа идеи «МГ» – если доходили туда! – встречали полное одобрение: там меньше влияла марксистская догма. О, прицел был верным, а успех мог оказаться решающим!
Большинство «Молодой гвардии» хорошо понимало, что такое марксистский «социализм», но рычаги огромного и сильного государства – разве это не преобразующая сила, если она направлена во благо? Демонтаж «социализма» в российских условиях чреват страшными потрясениями. Понимая это, «Молодая гвардия» мечтала о сильной и спокойной «революции сверху», чтобы не дать разгуляться страстям и погубить Россию, как это уже произошло в феврале 17-го. Деятели «МГ», люди образованные и опытные, видели недостатки западных демократий: очевидное всевластие денег и тайную роль «премудрых», социальные конфликты, «свобода» для гангстеров и порнографии, безнаказанность педерастов или «красных бригад», многое другое. Так нельзя ли избежать всего этого и попытаться перейти в подлинное царство справедливости и добра, минуя то, что именуется «капитализмом»?..
Лишь история ответит на вопрос, было ли это утопией…
«Шестидесятники» были разные – русские и «пламенные»
Как-то по телевидению (сошлемся для точности – вторая программа 20 апреля 1991 г.) показывали пересмешки на современные темы, и два неизвестных мне актера исполнили частушку, достойную упоминания в печати. У нас, мол, недавно было выгодно бранить Запад, чем и занимались некоторые наши видные деятели, – затем припев:
Кто ж они? Сейфуль-Мулюков,
Цветов, деловой мужик,
Зорин, вроде б от науки,
И, конечно, Боровик.
Затем, напевали далее актеры, у нас начали вдруг превозносить Запад, опять нашлись исполнители: «Кто ж они? Сейфуль-Мулкжов…» и т. д. А если вдруг опять вскоре придется бранить Запад, и тогда найдутся деятели: «Кто ж они?.. И, конечно, Боровик».
