Бесцеремонные домогательства еврейских националистов в ходе кровавой войны хоть и не получили тогда гласного освещения, но стали относительно широко известны. История та ныне плохо освещена как с русской, так и с еврейской стороны, однако совсем недавно опубликованы донесения сексотов той поры, что сильно расширило картину. Например, приводятся слова В. Молотова: «Биробиджан – это опечатка, и ее нужно исправить. Есть свободные территории: Карачаевская автономная область, Калмыкия, которая опозорила себя изменой… Та же участь постигнет и крымских татар, которые помогали немцам… Или, скажем, Республика немцев Поволжья. Все эти территории и смогут быть переданы евреям после войны…» Теперь известно, что эти опрометчивые обещания Молотов дал под влиянием своей супруги – картинка из «Книги Эсфирь» в советском исполнении, один из многих примеров такого рода. Немаловажно и то, что в США Михоэлс и Фефер в 1943 году вели переговоры о Крыме как будущем пристанище евреев всей Европы.
Примечательны и донесения о росте антиеврейских настроений в стране. Приведем лишь один выразительный пример, мнение инженер-майора А. Клячко, члена партии с 1918 года: «Консолидируются силы реакции, для них антисемитизм – это только одно из орудий. Вот, например, маршалы. Кончится война, они потребуют свою долю власти… Головка армии реакционная. Реакция проникает в руководящие круги гражданского аппарата. Силы реакции скоро открыто выйдут на поверхность. Руководство страны дало уже немало авансов. По этим авансам надо будет платить. Поэтому речь идет не только об антисемитизме. Передовым евреям и передовым русским надо объединяться. Речь идет не о защите советских устоев, а о защите элементарной демократии. Надо отстоять демократию…» (Кстати уж, какие знакомые нам слова! И о «демократии», и о «передовых русских» особенно.)
Еще более характерно, что в отмеченных мнениях постоянно называются партийные руководители высшего звена, обвиняемые в «антисемитизме», чаще других Г. Александров, А. Жданов, Н. Хрущев, А. Щербаков, особенно последний. Михоэлс рассказывал о встрече с ним: «Он выслушал ужасные подробности страданий людей, прошедших муки ада, с ледяным, спокойным и бесстрастным лицом абсолютно равнодушного человека…» Михоэлс говорил тут, естественно, о страданиях только евреев.
Итак, Великая война закончилась Великой победой, русский народ был избавлен от участи стать рабом народа германского. Но одновременно, тихо и незаметно, как нередко случалось в российской истории, наш народ сумел осторожно освободиться от господства еврейских комиссаров, которые, как теперь очевидно, пренебрегали русской культурно-исторической сущностью. Значение этой «незаметной Победы» нами пока плохо изучено и тем паче понято.
После войны русско-еврейские отношения продолжали ухудшаться. Отчасти это было вызвано подъемом еврейского патриотизма (или национализма, как угодно) в связи с созданием государства Израиль. Это проявилось даже среди советской верхушки. О супруге Молотова, известной под псевдонимом Жемчужина (Перл Карповская, 1897–1970), подруге не менее известной Голды Меир, урожденной киевлянке, уже говорилось. Но и супруга Ворошилова, всегда незаметная Екатерина (Голда Горбман), вдруг прилюдно заявила: «Вот теперь у нас есть родина», неосторожные слова эти стали слишком тогда известны. Своеобразная компания сложилась вокруг Е. Аллилуевой, супруги Павла, брата покойной жены Сталина Надежды: И. Гольдштейн, театровед Л. Шатуновская и ее муж физик Л. Тумерман, жена замминистра обороны Хрулева Э. Горелик, помощник Михоэлса филолог 3. Гринберг и др. Через нее они пытались как-то выйти на самого Сталина, как и через его дочь Светлану, короткое время бывшую замужем за евреем Морозом и имевшую от него сына. 10 декабря 1947 года Е. Аллилуеву арестовали. Немного позже единственная дочь Маленкова развелась с В. Шомбергом, внуком известного партдеятеля А. Лозовского (Дридзо). Тогда же сняли с поста замнаркома текстильной промышленности Д. Хазан, супругу члена Политбюро и зампредседателя Совмина А. Андреева.
