В статье «К вопросу об уроках Октября» Крупская решила не просто крепко обнять Троцкого, а обнять как следует, почти до смерти [50].
Не возражая, по существу, против выводов в «Уроках Октября», она замечает, что «…призывая изучать уроки Октября, товарищ Троцкий предлагает изучать их как раз не так, как нужно. Он предлагает изучать роль тех или иных лиц в Октябре, роль того или другого оттенка в ЦК и т. п. / А изучать надо не это. Изучать надо прежде всего то международное положение, которое было в Октябре, соотношение тогдашних классовых сил в России. / Зовет ли к этому товарищ Троцкий? Нет… Через этот вопрос как-то перескакивает товарищ Троцкий… Отсюда недооценка у него и роли крестьянства…»
С женской логикой у Крупской все в порядке. Тяжелая вина Троцкого очевидна и доказана. Он зовет не туда и при этом перескакивает через недооценку, а это непростительно.
Оценивая в целом сборник типичных статей того времени «За Ленинизм», приходится заключить, что это дурно пахнущее варево словесной демагогии, готовка которого и подача на съедение народу были основным идеологическим занятием большевиков во власти по заказу извне.
Держать в прессе и на выступлениях высокий накал псевдоидейной риторики было задачей № 1 партийных бонз, чтобы маскировать от народа разгул террора и беззакония в стране, – вот стратегия аналитиков и советников «Центра СИ».
В контексте этой стратегии идея троцкизма и борьбы с троцкизмом представилась бесценной находкой. Борьба с троцкизмом стала оправданием безжалостной компании террора и репрессий против населения России, вследствие которых по плану сокращения численности населения России в 20-х и 30-х годах погибли десятки миллионов людей.
Перед тем, как отправить Троцкого «на пенсию» с высокого положения одного из двух вождей народа (Ленин и Троцкий), ему поручили неприятную, но крайне необходимую «Центру СИ» роль отрицательного «героя», вокруг которого должно было ярко гореть неугасимое пламя идейной борьбы партократов друг с другом, в ходе которой легче было очистить власть от нежелательных элементов, отслуживших свой срок.
В этом дорогостоящем спектакле для народа по воле дирижеров «Центра СИ» роли постоянно менялись. По сценарию острота сюжета набирает силу. На политическую сцену выходит оппозиция, в которой в 1926 году оказываются снова рядом Троцкий, Каменев, Зиновьев, Крупская и многие другие. Пути Господни неисповедимы. Дальнейшая судьба членов оппозиции хорошо известна. Они должны были отыграть заданную им роль до конца.
Пытаясь понять причины и истоки главных событий первых лет Советской власти, мы не сможем при поверхностном подходе объяснить следующие факты:
– почему Троцкий отправился в добровольную ссылку в Сухуми накануне серьезных планируемых событий, хотя объявленная простудная болезнь никак не сочеталась с тяжелым многодневным путешествием в морозную зиму в январе 1924 года (по существу, это была первая принудительная ссылка Троцкого);
– почему Троцкий при безнадежном состоянии здоровья Ленина не предпринимал ни малейших усилий для взятия полной власти в свои руки, хотя он был единственным человеком во власти, который де-факто имел мандат на эту власть, занимая, если не положение вождя № 1, то уж положение вождя № 2, без сомнений; власть Троцкого над армией была безграничной;
– почему через несколько дней после отъезда Троцкого, когда он был еще в пути, произошла, как по заказу, смерть Ленина;
– почему Троцкий не поехал на траурные церемонии по случаю смерти Ленина, хотя знал твердое правило, что это ритуальное время служит распределению и закреплению власти;
– почему, как по команде, против Троцкого, набирая обороты, стала раскручиваться идеологическая кампания под знаком борьбы с жупелом троцкизма, не имеющая даже примитивного логического обоснования и, тем более, насущной надобности;
– почему верные и надежные соратники в прошлом Каменев и Зиновьев, будучи «братьями по крови», стали вдруг ожесточенно, грязно и всенародно топить «своего», вопреки вековому и строгому правилу – свои своего не топят, свои своему свои, они ему помогают в трудную минуту;
