Строители нового общества имели перед собою задачи, осознаваемые как задачи установления общественного порядка, создания школ и больниц, обеспечения городов продуктами питания, создания средств транспорта, создания фабрик и заводов для производства необходимых для жизни населения и для обороноспособности страны предметов и т.д. Они понятия не имели о том, что они тем самым создавали ячейки нового общественного организма с их закономерной структурой и объективными, не зависящими от воли и сознания людей социальными отношениями. Да и сейчас еще даже профессиональные теоретики не понимают этого феномена коммунизма. Они видят основы последнего в чем угодно, только не в его фундаментальной социальной организации.
Революция 1917 года ликвидировала классы капиталистов и помещиков. Земля, фабрики и заводы были национализированы, огосударствлены. Но много ли было в стране на самом деле частных предприятий как в городах, так и в деревнях?! И в каком это находилось состоянии?! В сталинские годы практически почти все делалось заново, во всяком случае — то, что было построено, по объему во много раз превосходило то, что было, а по социальному статусу изначально было государственной собственностью. Государственные учреждения, органы порядка, больницы, учебные заведения и т.д., как правило, и ранее не были частными. А в сталинские годы всего этого было создано столько, что дореволюционное наследие выглядело во всем этом каплей в море. То, что обобществлялось, на самом деле было не столь значительным, как об этом принято говорить. Основу нового общества пришлось создавать заново после революции, используя для этого новую систему власти и новые условия. Да к тому же ликвидация частной собственности на средства производства была негативной акцией революции — она уничтожила один из фундаментальных элементов базиса старого общества, но отсутствие чего-то, ликвидация чего-то не могли стать основой здания нового общества. Такой основой могло стать лишь нечто позитивное. И такой основой на самом деле стала та социальная организация, которая сложилась в результате конкретно-исторического процесса по своим объективным социальным законам. Наука об этом феномене так и не появилась ни в Советском Союзе, ни на Западе. Этому помешала апологетическая идеология, с одной стороны, и антикоммунистическая идеология — с другой. И те и другие выдвигали на первый план факт ликвидации частной собственности на средства производства и «эксплуататорских» классов, непомерно преувеличивая (приукрашивая или очерняя) его роль в формировании реального коммунизма.
Важно не столько то, что исчезло в результате революции, сколько то, что развилось взамен. А взамен пришли стандартные первичные деловые коллективы с определенной структурой сотрудников, соотношениями начальствования и подчинения, причем — с иерархией и сетью таких отношений. Эти отношения стали неустранимой основой социального и материального неравенства граждан общества — основой для нового классового структурирования населения. Со временем конкретно-исторические задачи, вынуждавшие строителей нового общества осуществлять коллективизацию сельского хозяйства, индустриализацию страны, культурную революцию и т.д., отошли на задний план или исчерпали себя, а неосознанный и незапланированный социальный аспект заявил о себе как одно из главных достижений этого периода истории русского коммунизма.
Коллективизация. Когда число людей, занятых поисками истины, превышает некий допустимый максимум, то в силу вступает закон: чем больше искателей истины, тем более чудовищные заблуждения порождают эти поиски. В таких случаях люди стремятся не столько к истине, сколько к удовлетворению своих личных целей за счет темы. Истина оказывается делом второстепенным. Тема советской коллективизации дает классический пример на этот счет. На эту тему исписаны тонны бумаги. Найти в них крупицу истины еще труднее, чем жемчужину в навозной куче.
Хотя мы жили в Москве, мы не порывали связи с деревней, откуда были родом. Каждое лето мы ездили туда. Помогали родственникам в работе. Коллективизация проходила на наших глазах. И в колхозе мне приходилось работать.
